Его не было вчера. И вчера Сольвейг, допускающая по-прежнему мысль, что все, что происходит между ней и Шинро, неправильно, что все его визиты к ней - ошибка, что само тепло не может быть допустимым, решила, что это хорошо, что Шинро нет. Есть время подумать, собраться с силами, а когда он появится, сказать, что ничего продолжаться не должно, напомнить о своем положении в этой школе, и напомнить о положении его. И все будет по-прежнему, так, как должно быть, и поводов для волнения, кроме проведения уроков, не будет. Так будет правильно.
Ближе к полуночи она волновалась, потому что за все это время Шинро пропадал только один раз, и она думала, что такого больше не случится (хотя и, конечно, знала, что лучше бы ему пропасть насовсем - чтобы было правильно), но... случилось. В конце концов она все-таки заставила себя уснуть, успокоив тем, что завтра он вернется, и она выскажет ему как раз то, что - все, конец, больше ничего не будет, и лучше ему не появляться под одним из трех окон, выходящих на восток.
Но он не появлялся и сегодня. И Саль боялась, что, может, с ним что-то случилось, или... а вдруг он решил тоже, что все это неправильно, и не появится вообще... Но нет, в это верить не хотелось, хотя она и решила, что больше ничего продолжаться не должно. Но в душе появилось беспокойство, которое унять было нельзя, потому что в глубине души она уже успела привязаться...
Уже почти полтора часа она сидела на коленях на подоконнике одного из открытых окон в мастерской. Сидела, кутаясь в плед и неотрывно смотря в темноту, ожидая - взгляда, запаха, ощущения бесшумных шагов. Ничего не было.
Сольвейг путалась в себе. Путалась в том, хочется ей увидеть кота, или она, наоборот, хочет, чтобы он больше не попадался ей на глаза... Совершенно ничего нельзя было понять, и разум говорил, что все это неправильно, а сердце говорило, что так и должно быть... И ее пугало это. То, что все так, как есть, что Шинро не приходит, а она волнуется за него, хотя не должна, не должна никоим образом этого делать!..
Надо было разобраться во всем этом... а в одиночку не было никакой возможности это сделать. Нужен был кто-то, кто помог бы, выслушал, дал какой-то совет... Но не с бабушкой же об этом разговаривать? И вариант был один - Рико. Быть может, она сможет помочь. По крайней мере, выслушает... А там, если будет ругаться - прибавит смелости пережить все это.
Художница соскользнула с подоконника и пошла на кухню - собирать сумку.
Через двадцать минут она стояла перед дверью квартиры Рико, как обычно - аккуратная, собранная, серьезная. Только более бледная, чем обычно, да и под глазами были темные круги - от недосыпа. Она совсем мало спала от этого беспокойства... И выпила две чашки кофе вместо одной, совершая ошибку за ошибкой. Все в ее мире перевернулось с ног на голову...
Она занесла руку и тихонько постучала костяшками пальцев. Волнуясь еще больше, чем обычно, ведь пришла не просто покормить Рико и поболтать о чем-то ненавязчивом, а пришла... открывать ей свою тайну, тайну своего мира. Пришла просить помощи, совета, как у более старшей и более опытной. Просить поддержки, потому что одной было слишком сложно...
Как обычно, ответа она не дожидалась, а потому приоткрыла дверь и заглянула в комнату, робко прижимая к голове уши.
- Рико?.. Я... могу зайти? - тихо осведомилась Сольвейг, впрочем, заходя и снимая туфли. Она знала, что зайти в эту квартиру ей можно всегда, особенно когда у нее с собой сумка с едой. В таком случае ей всегда были рады - химичка по-прежнему питалась абы как...
Фокс обнаружилась за микроскопом, в одном нижнем белье и носках. Окно, естественно, было открыто, по комнате гулял сквозняк, но женщину это, кажется, не смущало ни капли. Простудится еще... бедовая моя Рико... Художница тихо вздохнула, быстро облизывая губы и от порога глядя на химичку.
- Рико, ты ведь простудишься, - печально заметила она, зная, что эти ее слова не возымеют ровным счетом никакого действия. - Может быть, ты... оденешься? - осторожно предложила Саль и опустила взгляд.
Предстояло сказать об одной из целей своего визита - разумеется, не той, которая ее больше волновала сейчас. О той пока было слишком сложно...
- И я подумала, что... быть может... твой холодильник снова пуст, и я могла бы... ну... что-нибудь приготовить, если ты позволишь, конечно, - последние несколько слов она произнесла торопливо, как будто боялась отказа.
Рико ведь не прогонит ее?

Нет, Рико не может прогнать ее. Она ведь хорошая, Рико, они с ней друзья, а друзья никогда не бросают в сложной ситуации... А ситуация, в которую попала Саль, была и правда серьезной. Серьезной и безвыходной... хотя, может быть, вместе все-таки получится найти выход. Потому что так продолжаться все не могло... Не могло!
Рико сначала повернула голову от микроскопа, а потом, опознав, видимо, вошедшую, немедленно кинулась к двери, как была, в одном нижнем белье и носках. Сет, маленькая сиамская кошка, тут же ринулась за ней, сорвавшись с дивана, где лежала, отдыхая. Эти обе были так непосредственны, и в суете невыносимо-невозможных проблем художнице этого, наверное, не хватало, и поэтому... а может быть, потому, что просто растерялась, она застыла у дверей, крепко сжимая в тонких пальцах ремешок по-подростковому перекинутой через плечо сумки.
- Са-а-аль, - ликующая химичка тут же задушила Сольвейг в своих объятиях, а она - застыла, слишком серьезная и озабоченная сейчас для того, чтобы улыбаться и сипеть что-то в духе "отпусти меня". А потому она просто пережидала приступ любви Фокс к себе. Такие приступы были у оной каждый раз, когда Саль приходила ее кормить. С недавних пор, правда, любовь выражалась в двойном размере - Сет тоже почти не кормили, и голодали они обе - и химичка, и кошка.
Последняя как раз терлась о подол длинной юбки художницы, негромко и выпрашивающе мяукая. Впрочем, это мяуканье сменялось редкими воплями, когда Рико пыталась ногой отпихнуть Сет, наверное, не желая делиться с ней вниманием Сольвейг. Было бесполезно, а потому женщина отпустила подругу и внимательно уставилась на голубоглазую кошку, напрочь игнорируя робкое высказывание учительницы рисования о еде. Что же, она и сама знала, зачем Саль здесь...
- У-у-у-у, адское и хитрое животное, - наградила Сет нелестным эпитетом химичка. - Тебя подарили, чтоб испортить мне жизнь? - та весело мяукнула, как будто соглашаясь с этим. Художница тихонько фыркнула в кулак, наблюдая за этой перепалкой. Рико и Сет подходили друг другу. Хотя кошку, голодающую, было жалко...
- Ой-ой, Саль, а что ты принесла? - вспомнила, наконец, про подругу Фокс, тут же начиная вертеться вокруг нее, пытаясь заглянуть в сумку - как обычно. Рико такая Рико, ее не изменишь... Хоть что-то неизменное, какая-то отдушина... Хотя Шинро не хватало по-прежнему, Рико не смогла бы его заменить. А он был не смог заменить Рико...
Вот она, Фокс, как большой ребенок, непоседливая, всегда говорящая то, что думает, не планирующая ни одного своего шага... Иногда художнице было странно, что они с Рико - друзья, ведь совершенно, совершенно разные... но факт оставался фактом.
- М-м-м-м? - женщина не оставляла попыток просканировать сумку с едой взглядом. - Вку-у-усно пахнет. Дай, дай, дай глянуть, - Сет сидела на голом плече химички, тоже пытаясь проникнуть в сумку, откуда тонко тянуло сыром. - Уйди, - это было уже кошке, свесившейся с плеча и пытающейся лапой зацепить сумку, до которой, естественно, не дотягивалась.
- Ри-ико... - Саль протянула руки, осторожно забирая Сет с плеча подруги, и отступила на шаг назад. - Она ведь может тебя поцарапать, - укоризна в голосе; прохладные пальцы тихонько чешут кошке за ушком, а внимательный взгляд глаз цвета ночи оглядывает плечо женщины. Так и есть, несколько мелких царапин. - Не разрешай ей по себе лазить, а то будешь вся исцарапанная, - художница вздохнула и прошла к двери на кухню, не спуская Сет с рук.
Сестренка, - взгляд синих глаз встречается со взглядом голубых, - больше так делать нельзя, она рассердится и не станет больше тебя кормить, - узкая ладонь легко проводит по мягкой шерстке. - А где ты еще найдешь такого человека, сестренка?
Сольвейг опустила Сет на пол и обернулась на Рико.
- Давай так, - она чуть склонила голову набок. - Я - готовлю, а ты - одеваешься, - предложила художница и заглянула все-таки на кухню. Замерла на секунду, а потом добавила, не оборачиваясь: - И моешь посуду.
Обилие грязной посуды поражало, и если бы Саль стала ее сейчас мыть, то ужин бы оттянулся на неопределенное время. Поэтому она предпочла доверить это Рико, сама сейчас выкладывая продукты из сумки на стол, грязную посуду откуда составила к раковине.
Надо было как-то начать разговор, рассказать Рико... но Сольвейг абсолютно не знала, как это сделать. И оттого терзалась еще больше.
Но ей правда нужен был совет...