Стоило Акио пройти в здание, как ему на глаза тут же попался костюм. Аккуратно выглаженный, чистый и свежий костюм. Рано-рано утром. Издевательство какое-то, аж смотреть обидно. Новаки скромно зевнул, деликатно прикрыв рот рукой и перевел взгляд на лицо человека в этот отвратительно-свежий костюм облаченного. Японец среднего роста, ничем, в общем, не примечательный. Только глаза умные, блестящие, цепкие. Старые глаза. И на таком обычном, среднестатистическом теле эти глаза совсем не смотрятся и оттого взгляд похож на взгляд старой, умудренной жизнью собаки. Или даже не собаки. Собака, это ведь что-то домашнее, прирученное. Ито (так звали этого костюм-человека) был похож скорее на пса, держащего дистанцию и оттого более мудрого. Новаки сонно хлопнул глазами и, улыбнувшись во все свои «тридцать два – норма», вежливо покивал, соблюдая этикет. Парень уже слегка «плыл» - его тянуло присесть, а лучше прилечь, но усталость тела с лихвой окупалось любопытством и упрямством рыжего. «Сегодня, кажется, воскресенье» - мелькнула мысль, когда рыжий следовал за мистером Ито в кабинет, - "Я не спал уже сутки" - Удостоверившись, что мистер Чистый Костюм на него не смотрит, Аки хитро прищурился и показал язык через чур любопытным охранникам. Они не успели хоть как-то среагировать, мальчишка свернул за угол и, войдя в кабинет, плюхнулся на стул. Взрослый мужчина с по-собачьи мудрыми глазами сел напротив.
Он, не произнеся ни одного лишнего слова, официально и кратко поведал о причине приглашения «мистера Новаки». Предложил папку с личным делом какого-то паренька и сводку отчета сбс о его приключениях. Новаки фыркнул, протягивая руку к отчету: «Извините пожалуйста, вместо заказанного вами хомячка мы предлагаем вам одомашненного, свежепойманного маньяка. Да, мы поминаем, что это неравноценный обмен, но вы скоро сами оцените все прелести этой милой и кровожадной зверюшки! Ужас, люди добрые!».
Не смотря на скептическое вначале отношение, по мере прочтения отчета, лицо Акио менялось. Он хмурился, пфыкал, округлял глаза и охал, словно читал не насквозь пропахшую официальностью сводку, а приключенческий роман. Закончив с одним документом, рыжий отложил его в сторону и принялся за личное дело, уделяя особое внимание описанию характера. Даже из лакончиных, сухих и очень общих слов, в принципе мало применимых к описанию человеческой личности, струилась живая душа. Однозначно было то, что этот Метью парень, в целом, неплохой и очень интересный. А раз так, то в чем, собственно, проблема? В том, что Колдуэлл хочет покинуть школу-тюрьму? Так это вполне естественное желание, и, кстати, оправданное буквой закона. Или в том, что во имя исполнения этого желания он готов прокладывать себе дорогу кулаками? Это тоже совершенно нормально, ничего сверхнеобычного тут нет. Да и вообще, последнее, чем стоит пугать Новаки это избиение.
Об этом Акио и поведал мистеру Чистому Костюму, откинувшись на спинку стула. Щуря глаза и беззаботно улыбаясь, Аки добавил после небольшой паузы, - Не он первый, не он последний, дядя. Я согласен.
Это, в конце, концов, обещало быть интересным. Гораздо более интересным, чем соседство с затюканной девочкой-кошечкой, которая взгляда в её сторону пугается (во время своего променада по школе Акио видал и таких).

Акио смотрел в собачьи глаза сидящего напротив мужчины, тот смотрел него в ответ. И, кажется, видел глупого, самоуверенного и избалованного мальчишку. Новаки добавил во взгляд снисходительности. Бедный-бедный мистер Чистый Костюм, колокольня прожитых годов, где он был заперт своими убеждениями, была слишком высока, и даже его мудрые, по-собачьи умные глаза не могли различить крохотных нюансов личности Новаки. Нюансов было много – начиная с того, что храбрые войны Меча и Магии не отказываются от своих слов, и, заканчивая тем, что Акио не балованный богатей, а, напротив, ярый сторонник равенства. Да и вообще, по скромному, но оттого не менее значимому мнению «господина Новаки», единственный натурально рыжий японец в этой школе являлся самым умным, самым красивым, да и вообще весьма опытным психологом-исследователем, которому все по плечу. И, помимо всех своих не подвергающихся сомнению достоинств, этот юный гений был щедро одарен самоуверенностью и считал себя выше многих, что было (конечно же!) небезосновательно.
Но, для того, чтобы объяснить это мистеру Костюму, пришлось бы задирать голову, подбирать слова, кричать, пытаясь дозваться до вершины этой самой высоченной колокольни. Акио, конечно, мог это сделать, но это было слишком сложно и слишком лень. К тому же, господин Ито уже успел что-то сказать в свой интерком и теперь протягивает Новаки еще одну папочку. Акио без вопросов принял её, благодарно кивнув, и углубился в чтение.
Данный документ содержал информацию о втором подопечном, выпавшем на долю рыжего – неком Куроки Катцу, лисе. Новаки только пробежал текст глазами, как и всегда задержавшись сначала на характере, а потом заинтересовавшись неожиданно большим медицинским заключением. Прочитал, нахмурился, вернулся к биографии.
«Охо-хоюшки-хо-хо! Один сосед полуслепой, другой хромой. Осталось только мне руку сломать и будем три калеки. Мне вот интересно, а Колдуэл сильно хромает?»
За дверью многозначительно застучали костыли. Рыжий тут же отложил папку и повернулся к входу-выходу: хромой - не хромой, а любопытство распирало. Даже самая живая душа не пробьется сквозь строки отчетов так ясно, как это сделает всего лишь появление описываемого человека. Лучше ведь один раз увидеть, чем сто раз прочитать, не правда ли?
Парень, вошедший в комнату был такой… Обычный. Потрепанный жизнью, почти что рыжий, напряженный. С первого взгляда Акио ничего особенного не заметил. Смотрел Мэтью осмысленно, на психа и кровожадного маньяка не смахивал. И непонятно было, чего на них с девочкой так взъелись и покалечили. Как будто бы желание сбежать из одного конкретно взятого учебного заведения такая уж редкость. Хотя, за этой офицальностью-сторогостью проглядывалась какая-то огромная система, и эта система Акио совсем не нравилась. Просто потому, что более всего она напоминала рабство.
Мистер Чистый Костюм и Колдуэл тем временем обменялись приветствиями, и мужчина, не став тянуть кота за хвост, изложил суть ситуации. Прямо, кратко, лаконично. И Новаки от этой прямоты чуть не свалился со стула: он с интересом подался вперед и сидел на самом краю. Восстановив равновесие, Акио тяжело воззрился на мистера с собачьими глазами. Теперь они стали казаться рыжему именно собачьими, а не как у пса. Потому что пёс мудр, а собака, хоть и умна, но ограничена.
Новаки готов был терпеть, когда тематику «хозяин-слуга» вскользь упоминали в разговоре, он уже смирился с тем, что в этой прекрасной и одновременно странной школе без этого никак, просто морщился. Он готов был играться с этим, высмеивая пороки и гипертрофируя глупость тех, кто верит этой системе. Но такого акцента на том, что он, Новаки Акио, хозяин, либеральный рыжий вынести не смог: его перекосило, он вздрогнул, и, как результат, чуть не свалился позорно со стула. Потому что это было не странно, не плохо, не глупо. Это было просто отвратительно!
- Мистер Ито Киёси, - обратился к Костюму Акио. Он говорил спокойно, используя самые, что ни на есть, вежливые обороты японского языка, что делало его речь более значительной, - Я бы был вам очень благодарен, если бы вы более не называли меня хозяином, пожалуйста.
Рыжий сказал это, зажмурился, зевнул, потянулся, медленно расплываясь в удовлетворенной улыбке. Аки вообще отходчивый, он всех простит, - «Иэхх, не умею я быть страшным, никого не напугаю, не мой это стиль поведения, я в расстройстве. Ох, как мне хочется, чтобы его хоть мой взгляд пронял, было бы тааак круто!»
Юноша закинул руки за голову, дернул себя за хвост, чтобы прогнать накатившую после зевка сонливость, и добавил, порастеряв все свои тяжелые взгляды и высокие обороты, будто их и не было. Теперь рыжий болтал на обычном, мирском, по форме сленговом японском языке, сияя при этом как сонное, но все равно счастливое, утреннее беззаботное солнышко:
- Понимаете, дядя, меня это просто бесит, - Аки повернулся к Метью, похлопал на него глазами, затем снова обратился к Чистому Костюму, капризно выпятив нижнюю губу и изломив бровки, что называется, «домиком», - Да и вообще, дядя, я не понимаю, что происходит. Я свое мнение уже высказал, а храбрые войны далекой звезды Блямба Три Икс от своих слов не оказываются! И вообще, не хочу чувствовать себя покупателем в магазине! -  парень чуть повысил голос, - Я спать хочу! Я не сплю первые, нет, третьи сутки! Что еще не улажено? Давай, все сделаю да мы пойдем уже. Или я должен, рыдая, бросится к нему на шею, - рыжий ткнул пальцем в сторону Колдуэла, - как мать, обретшая дитя? Да он же выдержит такого счастья! И вообще, дядя, не мучай больного – он тут стоит, ждет, а ему наверняка это вредно. И вообще, костыли это жутко неудобно, если ты не в курсе!
Акио замолк, и обвиняющее прищурился, пряча в этом прищуре веселье.
«Ну, давай, Чистый-Костюм-с-собачьими-глазами, избавься от меня уже, от греха подальше, не мучай себя любимого маленьким избалованным психом! Просто поверь моему личному делу и отстань!»

Первое впечатление было самым верным – Мистер Ито был не более чем Чистым Костюмом. Он даже не изменился в лице, даже не вздрогнул, этот маленький человек, аккуратно и безвкусно укомплектованный. Новаки мысленно закатил глаза, выслушивая, и тут же забывая все сказанное мистером Ито. Если бы рыжий занимался самокопанием каждый раз, когда ему что-нибудь высказывали, то он еще в младшей школе превратился бы в затюканного дитятку. К своему счастью, Новаки предпочитал считать, что он умнее всех, и потому слова глупых людишек стоят не так уж много. Бха-ха-ха.
Подтянув к себе документ, Акио пробежал его глазами, и быстрым росчерком поставил хвостатую подпись. Мистер Ито тем временем общался с Колдуэлом, и, насколько Аки понял, пытаясь одновременно ухватить и смысл текста и смысл разговора, Чистый Костюм просто повторил то, что и так было понятно: еще одна подобная выходка и Мэтта выкинут из школы.
«Какая прелесть!» - подумал рыжий, и тут же решил, что это не допустит. Просто не позволит чему бы то ни было сильно повредить сурьезному ушастому парню. Почему? Да по прихоти левой пятки, конечно же!
Мистер Ито, тем временем, забрал у Новаки документ, предложил ему забрать папки («Чтобы не засорять кабинет» - мелькнула мысль) выдал парочку вежливых фраз и позволил идти. Ну, Акио и пошел.
Не сразу, конечно. Он еще какое-то время сидел на стуле, и, прикрыв глаза «перезагружался». Просто перестраивал себя с японского на английский, начинал думать на чужом языке… Полная синхронизация, короче. На это не ушло много времени – от силы секунд тридцать. Как только они истекли уже полностью проангличенный Новаки резко поднялся с места, подцепил папки и, широко шагая, двинулся к выходу. Обогнул Мэтта, на пороге замер, и, обернувшись, попрощался с Ито, говоря по английски: - Спасибо, дядя вам за помощь! Я рад, что мне пришлось общаться именно с вами. Досвиданьеца!
Не  раздумывая, Аки помахал ручкой, и, толкнув дверь, вышел в коридор.

В одноэтажном здании с затонированными стеклами ничего не изменилось – все так же сидели два охранника, все так же серели скучные строгие стены. Только утреннее солнце светлыми квадратами пробивалось сквозь темные окна и ложилось на пол. Было сумрачно.
Акио шел молча – все приветствия и знакомства он оставил на потом. Не очень-то поболтаешь, когда за спиной маячит хмурый сбсшник, а собеседник ковыляет на костылях. Ему, наверное, и так не очень удобно, а рыжий как раз хочет продумать свою линию поведения. До ужаса хотелось в этого ихнего «хозяина», но было как-то… фу. Да и нельзя, это глупо и неприятно. Только вот «Если нельзя, а очень хочется, то немножко можно!», как гласит извечная мудрость. Ей Новаки и решил следовать, и поэтому, шагая во главе маленькой процессии, он изо всех сил вспоминал всех известных ему надменных и мерзотных персонажей-хозяев. В голову тут же полезли какие-то старые мультики, где очевидно добро всегда побежало очевидное зло, классические художественные произведения, фильмы…  Акио сотворил такую какофонию, что ему аж самому смешно стало, настолько это выглядело глупо. В получившемся слепке характера плохо было все – он был эгоистичным, придирчивым, вредным, гордым, избалованным и капризным. Рыжий даже не был уверен, сможет ли он сам это отыграть, во-первых, его постоянно пробивало на хи-хи, во-вторых какая-то его часть просто терялась и не знала, что делать. Она глупила, тормозила, боялась, и, чтобы это было не так заметно, изо всех сил пряталась за аргументами о кошмарности затеи.
Вот такой вот весь в сомнениях и муках, задумчивый и время от времени фыркающий, Акио шагал к общежитию. Он старался не идти слишком быстро – постоянно прислушивался, как за спиной стукают костыли и на слух определял расстояние, но ноги сами несли вперед. Видимо, они верили, что чем скорее доставят хозяина домой, тем скорее отдохнут. В общем-то, они обе, как левая, так и правая, были правы.