Просто последние дни он был крайне рассеянным, что являлось последствием прекращения травить свой организм никотином, а также результатом того, что парень недавно пробовал колоться после неудачной попытки самоубийства. Так что не было ничего удивительного в забытых наушниках и майке чёрного цвета, хотя Токада предпочитал футболки и ярких тонов одежду. Так надоело ломать комедию и показывать извечный оптимизм перед знакомыми, когда на душе погано, как в грязном провонявшем общественном туалете.
Просто надо было смотаться от людских глаз хоть куда-нибудь и, наконец, подремать. Очередная ночь без сна. Сегодня снотворное не помогло. Поможет ли завтра? Или стоит сменить обстановку в комнате и даже переехать? Нет, невозможно. Он не может оставить Его одного в пустующей комнате.
Просто ровно три месяца назад всё закончилось. Сто три дня Аримота спит в одиночестве, другая часть комнаты пустует. Исчезли плакаты музыкальных групп, скрывающие даже обои (кстати, три месяца назад ученик и узнал, что обои были светло-серо-голубые с непонятными разводами). Пропала мебель и стеклянные статуэтки разных животных, которые сосед по комнате тщательно коллекционировал и которые Токада любил разглядывать. И всё же за целых три месяца не исчезло ощущение того, что в комнате он не один. Страшно? А этому парню нет.
Просто он не заметил, как его психика серьёзно пошатнулась. Зависимость от прошлого? Пожалуй. Она намного сильнее наркотиков. Иногда хочется смеяться, вспоминая смешные моменты их жизни, и рыдать одновременно от невысказанной и постоянной горечи.
Просто он однажды осознал с особой чёткостью: «Я убийца». И от этой мысли хотелось сбежать, но она не покидала его. В конце концов, парень создал свой персональный ад. Токада легко читает людские души, может помочь душевнобольным, облегчить их страдания, он ведь гений в этом. Легко выучился психологии, приучил смотреть себя проблеме в лицо, а не делать вид, что её нет. Сколько раз уже поднимал настроение окружающим любыми способами, даже выставлением себя в невыгодном свете. Так почему же Токада не попытался помочь себе, успокоить расшатавшуюся психику?
Просто потому что не захотел. Он понимал, что катится по наклонной поверхности вниз в ад, но не сопротивлялся этому. Наоборот, парень входил в комнату и обводил пальцем косую надпись, так и не стёртую. А на широком подоконнике лежали две подушки, возле одной из которых находилась незакрытая кем-то книга «Сказание об эльфах». Возникало ощущение, что её недавно оставили в таком положении, но почему тогда на страницах лежит слой пыли? А возле стола следы от второго стула?
Однако невозможно постоянно находиться в аду. Токада не выдерживал и уходил гулять в одиночестве. Вот и сейчас он брёл тенью от самого себя прежнего по направлению к саду. Возникло желание услышать шум листьев, колышущихся под ветром. Солнечная жаркая погода только располагала ко сну. А музыка птичьих голосов убаюкивала измученное сознание. Парень, шатаясь, добрёл до какой-то яблони и уселся под неё, закрыв воспалённые глаза. Хорошо, что хоть не забыл с утра намазать тональный крем, чтобы скрыть нездоровые сине-зелёные тени под глазами – результат нескончаемой бессонницы. Мозг моментально начал отключаться, как выключается перегретый процессор, если плохо работают вентиляторы. У Аримоты же сломались практически все устройства охлаждения.

Кажется, поспать не удавалось. Несколько минут блаженного забытья показались одним мигом, а потом что-то больно разбудило его ударом в макушку. Парень, не открывая глаз, начал шарить вокруг себя рукой, пытаясь отыскать ту гадину, которая нарушила его покой. Наконец, нашёл.
- Ну, привет, - открыв таки глаза, сонно сказал Токада надкусанному яблоку и поднял голову, - И тебе привет, - обратился к сидевшей на ветке над ним какой-то кицуне.
- Да, прощаю, - пожав плечами, беззаботно ответил Аримота, но голова заныла от досады на неуклюжее существо.
Подниматься чертовски не хотелось, да и сил особо не было на это сложное действие, главным образом потому, что сегодня ученик бесстыдно напился хорошего вина, в одиночку. Только боль вместо того, чтобы утихнуть, только усилилась. Впрочем, сейчас уже было лучше, по крайней мере, мозг уже не был озадачен вечным вопросом «быть или не быть», а глаза не бегали беспорядочно в поиске ножа. Сегодня, как и всегда в подобных случаях, остановила мысль: «Моё наказание ещё не закончилось здесь, я не имею права так просто отделаться». Тёплая вода спускалась, и ванна пустела, а нож возвращался в ящик для столовых приборов.
А, может, оно и к лучшему, что здесь оказалась здесь эта девушка. С одной стороны разыгрывать оптимизм трудно и больно, а с другой можно отвлечься от мрачных идей о самоубийстве. В голове тем временем крутилась какая-то навязчивая мысль.
- Спускайся, - спустя какое-то время Аримота позвал кицуне, когда глаза снова уже начали закрываться, и поэтому голос снова был сонным и хрипловатым, но заснуть мешала мысль, что рядом находится кто-то посторонний, - Я тебя знаю? – в упор, без какого-либо намёка на улыбку, серьёзно спросил парень, так и не делая попыток подняться с мягкой травы.
«Где-то я уже видел или слышал... Белый хвост... белые уши... Чёрт! Почему голова отказывается работать в самый неподходящий момент? Меня теперь развести может и пятилетний ребёнок».
От звуков собственного голоса мозг заныл сильнее, а где-то в горле появилось неприятное ощущение слабой тошноты. Боль пульсировала и давила на веки. Жутко хотелось прикрыть воспалённые глаза, чтобы только не видеть этот мир.
- Мне кажется, я о тебе от кого-то слышал, - мученически потереть виски в тщетной попытке напрячь память, - Как тебя зовут?