Антонио злился на погоду, на глупого водителя, на эту дурацкую школу, на этот огромный сквер, на траву вокруг, на деревья неподалеку. Он злился на все, кроме, конечно, самого себя. Едва попав в новую школу, юноша отправился осматривать окрестности и заблудился. Заблудился, как полный дурак! Во всем, конечно, были виноваты слишком запутанные тропинки.
Фредерик нервно жевал нижнюю губу и широко шагал по посыпанной мелким гравием тропинке. Вокруг не было ни души, ни одного человека, который бы  указал дорогу к зданию школы. Но, так казалось только парню, невнимательному и непоследовательному наследнику богатого семейства. На скамейке сидела девушка, к которой Антонио не замедлил обратиться.
- Эй, ты! Как отсюда дойти до здания школы?
Договорив, парень исподлобья взглянул на девушку. Он не подумал о том, что здесь могут быть какие-то важные люди, как всегда действуя на эмоциях. Поэтому теперь Антонио разглядывал девушку, оценивая её, и решая для себя, как же к ней относится. Дамочка была блондинкой, на что пересмотревший телевизора юноша презрительно скривил губы.
«Наверное, она недавно покрашена – корни не темного цвета. Из-за цвета она напоминает мне тоненькую косточку, будто сейчас треснет и сломается. Болезная, что ли?»
Антонио решил, что он ждет уж слишком долго, поэтому вскинул голову, сверкая глазами – Отвечай!
Да, молодой господин сейчас был весь на нервах…

Антонио слушал девушку, и брови его медленно ползли вверх. Парень уже устал бродить по этому дуратскому скверу, он хотел к теплу и комфорту. На улице уже холодало, а на парне была только рубашка из тонкой, пусть и дорогой, ткани.  Фредерик нахмурился, обдумывая слова незнакомки. Он не ожидал, что уйдет так далеко от оставленного у дороги джипа. Там где Фредерик вышел из машины, территория Рейби была уже видна, и он собирался прогуляться до школы пешком. А сейчас… На лице юноши отразилась тяжелейшая внутренняя борьба.
Он не привык к тому, чтобы ему перечили. Да и вообще, выражали свое мнение. Антонио счел бы вполне нормальным, если бы за соседними кустами стоял вертолет который быстро довез бы его школы. Или, если бы дамочка провела его к стоящему за деревьями джипу. На худой конец – мотоциклу. Или хотя бы велосипеду. А ждать автобуса, идти до остановки, да еще и трястись в общественном транспорте… Нет, к этому Фредерик был вовсе не готов, о чем и хотел заявить наглой мамзельке.
Но с другой стороны, дойти до остановки самостоятельно, не представлялось возможным. Общественный транспорт Антонио видел только по телевизору и не знал, как его используют. Только сидящая на скамье девушка могла ему помочь. Но, ждать пока она закончит какие-то свои дуратские дела, да еще и на улице…
В общем, юный фон Гербер был весьма в замешательстве, и не знал, куда податься. Но, некоторые плоды его мучительных размышлений все же имелись. В школу нужно так или иначе попасть, а этой дамочке вполне можно оказать честь своим присутствием рядом. В конце концов, сам юноша от этого ничего не теряет.
Резко развернувшись, Антонио уселся на скамейку рядом с девушкой. Изящным движением закинув ногу на ногу он уставился в даль. Помолчал. Было скучно, поэтому, волей не волей, молодой человек начал коситься на руки дамы-косточки, которые энергично двигались. Она пристально смотрела на тряпицу в своих руках, делая аккуратные движения иглой. Делая вид что ему это нисколечки не интересно, и одновременно косясь на мамзельку, Антонио посидел молча еще пару минут.
В конце концов, он не выдержал, все наскучило и надоело. Вытянув шею парень заглянул девушке через плечо и поинтересовался –
- Что ты делаешь? Зачем?

Удивленно посмотрев на улыбающуюся дамочку, юноша фыркнул и отвернулся, откинувшись на спинку скамейки.
- Какой игрок?
Как и следовало ожидать, не привычный к новым терминам Антонио не понял и половины сказанного. Ухватил только то, что соседка по лавке – швея. Ну, или кто-то вроде швеи. Его родным языком был английский, поэтому, из незнакомых слов юноша выхватил только привычную слуху часть. Но, девушка представилась, хотя Антонио её не спрашивал, и юноша забыл о незнакомых словах.
«Профессиональная лексика швей, наверное» - решил он для себя, и, не торопясь, принялся отвечать. Он всегда гордился своим происхождением, считая себя лучше многих. Поэтому, отвечая, юнец повысил голос и величественно посмотрел на девушку снизу вверх.
- Я, Антонио Фредерик, урожденный фон Гербер. Приятно познакомиться, милая леди, - ах, этикет, ему юношу учили так тщательно, он впитался маленькому Тони в кровь с молоком кормилицы, здоровой крестьянской девушки Агаты. Да, и к странным именам ему тоже было не привыкать, - Я приехал сюда из Швейцарии. А какой стране посчастливилось стать вашей родиной?
Майя примерила шапку, покосившись на нее, Антонио вздрогнул. Майя. Как пчела. Как мед. Цветочно-медовое такое имя. А мед юноша не любил. Его внутренне (и внешне) перекосило – «Мед, бээ… Какая гадость!».
Разумеется, такая неприязнь была вызвана не личными мотивами, а простым совпадением, но, вспомнив о нелюбимом продукте, Антонио ответил на весьма повышенных тонах.
- Глупости все это, и шапка твоя тоже!
Сказал, и спохватился. Этикет внутри просто вопил от недопустимости такого поступка, но и извиняться, пусть даже перед девушкой, юный фон Гербер не собирался. Но, смягчить грубость все же было нужно, как никак, от этой дамочки зависело, доберется ли Антонио до школы. Юноша прикусил нижнюю губу.
-Уж извини ,что задерживаю тебя, но мне срочно нужно сделать эти снимки, иначе я не успею вовремя сдать материал...
- Ничего страшного, я подожду.

Дамочка прыснула, и Антонио возмущенно вскинулся. С какой бы стати ей смеяться?! В его имени нет совершенно ничего смешного.
- Я бы попросил…
Не успел юноша договорить, как Майя повернулась, и, добродушно заулыбавшись, извинилась. Фредерик замолчал, отвернувшись. Что ему говорить с такой глупой мамзелькой? Да еще и из России… Из холодной, снежной страны, где по улицам ходят медведи и прочие дикие звери, а люди, чтобы не замерзнуть, носят их шкуры… Да, юноша бывал только в европейской части великой страны, и даже за Россию не посчитал, не увидев в Петербурге снега летом. И людей в звериных шкурах.  Антонио представил себе Россию.
Домики, занесенные снегом чуть ли не по самую крышу, люди, изображающие зверей. Люди-медведи, люди-волки, люди-лисы… Они разводят огромные костры, и говорят на странном языке, странно прыгая и махая руками. Они едят сырое мясо и пьют молоко прямо из вымени коров…
Да, страшная, но интересная страна.
Увлеченный размышлениями, Антонио пропустил мимо ушей все, что ему отвечала девушка. Вернувшись в реальность, он принялся изучать дамочку на предмет «русскости». Звериный хвост, там, или нож за голенищем, чтобы отстреливаться от медведей, которые ходят прямо по улицам.  Или шрамы, оставленные их страшными когтями.
Но не было ничего – девушка как девушка, каких много. Светленькая, в юбочке и с фотоаппаратом. Такую можно встретить на улице любой Европейской страны.
«Да еще и тоненькая она. Как косточка. Сломалась бы, в России то… Наверное, она не русская, а из какой-нибудь другой страны»
Решив так, юноша расслабился. Все время, пока он размышлял, его брови были нахмурены, а сейчас лицо разгладилось. Ему уже надоело сидеть на одном месте, поэтому Фредерик встал, оттряхнув несуществующую пыль с колен. Смерив девушку нетерпеливым взглядом, юный фон Гербер поторопил её,  - Давай скорее, делай свои снимки.

Антонио серьезно призадумался, услышав вопрос девушки. Как-то он не уделял особого внимания красотам своей родной страны, все больше мотался по заграницам, уже плохо отличая одну страну от другой. Европа – она вся похожа, как один маленький мирок пыли и крохотных домов-стран.
- Красиво ли в Швейцарии…? Да… Нет, наверное. Так же как и везде. Обычная страна, обыкновенная.
Заиграла музыка, чуть позже начались и слова на незнакомом «по»кающем языке. Это у дамочки зазвонил телефон, и она что-то торопливо залепетала в трубку. Снисходительно глянув на нее, Антонио отвел взгляд. Он считал недостойным себя, слушать чужие разговоры, к тому же, если это разговор случайно встреченной на улице дамы. Поэтому, весь увлеченный тем, чтобы не слушать, он чуть было не пропустил слова девушки, обращенные к нему. Она говорила много, и, в общем, не по делу. Выделив из потока слов два вопроса, юноша углубился в мысли, размышляя над тем, как же ему на них ответить.
Действительно, почему он не поехал на автобусе? Не хотел. Не умел. Не мог. В жизни он не ездил на автобусах, и даже слабо представлял, как этот транспорт выглядит. И зачем его используют. А отличается ли автобус от поезда? Чем? В чем их раница?
В общем, доехать самостоятельно Антонио никак не мог. Но и признать это он не мог так же, поэтому, сказал -
- Я решил еще немного прогуляться здесь. Конечно, мы поедем на автобусе, я сейчас не в настроении идти пешком, на сегодня мне хватит. Где остановка? Идем, я хочу уехать отсюда.
Повернувшись к блондинке, Антонио вздернул подбородок. Усмиренное было негодование снова поднялось волной,  и желание попасть в уют усилилось в десятки раз.

Вот вроде чудесная погода. Птички поют, ветерок ненавязчиво шуршит в кроне деревьев. Так же поверхностно прошуршали кусты неподалеку, кажется, там пробежала белка. Почему бы нет? Так же мог шуршать большой черный пес или маленькая белая кошка. Но Антонио почему-то хотелось, чтобы это была именно белка, меньше собаки, и даже меньше кошки, рыжая и маленькая белка. И уж конечно не закачавшаяся от ветра ветка, зеленая, и почти не живая.
Не живая как, например, комната молодого господина в доме фон Герберов. Это помещение, с каменными стенами, потолком и полом, дорогущим ковром и огромной кроватью с балдахином. Каждая вещь в комнате и доме где вырос Фредерик, была старинной. Вся обстановка имела собственную, обширную и удивительную историю. Каждый предмет жил этой историей, обретя некое подобие лохмотьев души, он дышал. Живой и неживой. Как ветка. 
Поэтому, когда между переплетением листьев мелькнул рыжий мех, Антонио невольно улыбнулся. Он любил свой дом. Но, живая природа нравилось ему однозначно больше чем каменные стены поместья. Свою комнату он хотел бы обшить деревянными панелями.
Юноша любил свой дом, и дома его тоже любили. И ждали. Может, со страхом, но ждали. Может, так думал только Антонио, но уверенность в том что его вспоминают была железной. Поэтому молодой человек ощетинился, метнув колкий  взгляд в собеседницу. Мнение о ней резко ухнуло в район обычно именуемый «ниже некуда» или «под плинтус». В принципе, мнение о большей части знакомых Фредерика находилось приблизительно в той же части, и девушке нечего было переживать.
- То, что я не люблю родную мне страну, вовсе не значит, что у меня нет дома, где меня любят и ждут, - Юноша недовольно глянул на девушку-косточку исподлобья, - Я бы попросил вас удержаться от столь опрометчивых высказываний.
Вычурность фразы выразительно оттенила значимость слов, сказанных молодым человеком. Задетый за больное, Антонио метал глазами молнии, да и вообще всем своим видом давал понять, сколь глупа эта шутка. Он так же резко ответил на длинный монолог девушки, не позволяя больше себе перехода между хорошим настроением и не очень. Внезапно появилась гениальная идея позвонить в машину, ждущим его охранникам и сопровождающим, и просто приказать им забрать юношу отсюда. И не будет этого дурацкого автобуса. И глупой дамочки тоже больше не будет.
- У меня есть карточка.
Антонио нашаривал в кармане телефон, односложно ответив на слова мамзельки. Он не оценил ни одной шутки, ни добродушных советов дамочки. Сейчас он просто хотел найти телефон.

Антонио впервые стоял на остановке, но не уделял сему интересному факту должного внимания. Он нашел телефон и углубился в изучение телефонной книги, надеясь найти в длинном списке контактов номер оставленных в машине сопровождающих. Тонкая легкая машинка привычно слегка вздрагивала в пальцах, когда юноша нажимал на картинки, обозначающие, того или иного, подчиненного.  На мамзельку он обращал не больше внимания, чем на стоящий рядышком фонарный столб. Они были, к слову очень похожи – худая девушка блондинка и высокий белый держатель проводов. 
Все мы знаем, что судьба - злодейка. На собственных задницах каждый из нас ощущал все коварство злого рока. Кто-то делал это в фигуральном смысле, но кому-то везло не так сильно.
Не будем о грустном. Ничто не предвещало беды,  кроме тоскливо мигающей иконки в верхнем правом углу экрана. Но где это видано – чтобы золотой ребенок обращал внимание на такие мелочи? Так что, мы будем считать, что беды ничего не предвещало, телефон просто мигнул, выведя на дисплей белое окошечко сообщения «Батарея разряжена!» и выключился.
Фредерик выругался, встряхивая безжизненную машинку, безрезультатно. Телефону было глубоко плевать на душевные терзания его хозяина, и даже на то, какие новые наименования он получит. Машина, все же, есть машина.
Грубо запихав аппарат в карман, юноша поднял глаза на дорогу.  Трасса просматривалась полностью, прямая, как натянутая нить, она упиралась в перекресток.  К счастью именно этот момент выбрал автобус, чтобы показаться в конце дороги. Автотранспорт ехал грозно тарахча мотором, скрывая все вокруг себя в облаке грязно-серого дыма.
Антонио невольно передернуло от мысли что он поедет на этой колымаге, но номер на лобовом стекле и характерная конструкция давала понять, что перед ним именно автобус. Правда, слегка старый…
Юный фон Гербер соизволил обратиться к спутнице – Этот автобус, я надеюсь, не подходит?

Антонио блеснул глазами испод челки, но, в автобус вошел покорно. А что делать было? Только ехать, на чем предлагают.  Брюнет молча прошел за девушкой по салону и сел рядом с ней. Сиденья были хуже даже тех, что иногда делают в самолетах. Фредерик удрученно вздохнул, желая поскорее приехать уже в эту чертову школу и забыть все как страшный сон. Но, транспорт ехал ни разу не быстро, только поскрипывал почти неслышно. Оставалось откинуться на жесткую спинку и наслаждаться пейзажем, что молодой человек и сделал, глядя в окно поверх спутницы.
Так как день уже стремился к своему завершению, улицы за окном были в основном пусты. Пройдет иногда женщина с сумкой, полной продуктов, или какая-то мелочь пузатая пробежит, спеша домой. И никого больше.  Фредерик отвернулся от окна.
Автобус уже несколько раз останавливался на остановках, да и ехал не так уж быстро. Гораздо, гораздо быстрее кончалось терпение привередливого Антонио. Ему уже надоело трястись в этой колымаге – а ведь не прошло и десяти минут.
- Долго еще ехать? – коротко поинтересовался юноша.
Он бы еще с радостью добавил про то, насколько медленно по его мнению плетется эта развалюха, как сильно внутри пахнет бензином (юноша уже давно морщил свой аристократический нос – запах был на редкость неприятным), и еще много чего, но пока решил помолчать. Сказать то можно всегда, а вернуть слова обратно пока не у кого не получалось, как нам намекают различные мудрые пословицы разных времен и народов.
Девушка повернулась, и посмотрела на спутника с какой-то странной улыбкой. Не зная, куда её отнести, Антонио счел её пренебрежительной и глупой и немедля ощетинился - Что?!