![.Naruto new generation [Тени прошлого]](https://s11.radikal.ru/i184/1005/1b/1f212f66f44a.png)
Почему-то казалось, что Сольвейг Йенсен тоже впервые гуляет вот так, с наступлением темноты по парку, с кем-то под руку. Хотя, даже не казалось, кот был скорее уверен в этом. Было важно, чтобы первая прогулка удалась, чтобы художнице понравилось… И идя рядом с ней, кот особым чутьем улавливал ее настроение, не прибегая к словам понимал нереализованные желания, спрятанные под многими запретами и правилами.
Кажется, что наступил переломный момент, и она была готова принять простоту этой прогулки, радоваться окружающему их миру, наслаждаться тишиной и уединением.
- Цвета жемчужной луны, погрузившейся в кристальной чистоты озеро, - именно так видел он ее глаза сейчас, в темноте. Кот еще раз посмотрел на профиль художницы. Пытаясь осмыслить ее одиночество и мир, наполненный страхами. Ведь она бежала, бежала от себя самой, так быстро, как только могла. Но убежать от себя – невозможно. Почему в ее мире был этот страх, страх познания себя? Почему она разрешала себе только страдание, но запрещала удовольствие? Как будто в прошлом ее осуждали за малейшие ошибки, за самые незначительные вещи. И теперь она боялась себя, боялась ошибок, стремясь к идеалу, уже будучи им.
Но ведь сейчас она… счастлива? Позволив себе переступить запреты, нарушить возведенные правила, на шаг приблизившись к себе – той, которая слышала зов.
Одиночество… Они оба были одиноки – только каждый по-своему. Сольвейг Йенсен – в своем маленьком, созданном мире. Кот – ушедший в мир внешний, неизмеримо большой… Курой не тяготился своим одиночеством. Да, он оставался один даже среди множества его окружающих людей… Но ведь жизнь - это одиночество ... Потому, что перед каждым в жизни стоит своя, только своя задача, и каждый должен сам ее решить. И когда ты это понимаешь… Когда ты можешь принять себя, смотреть на себя и видеть… А осуждение, слышимое со всех сторон, оценки других людей больше не будут иметь силы… Тогда можно почувствовать свободу. И только те люди, которые способны быть наедине с собой, сумевшие приблизиться к себе, смогут делиться с окружающими своей свободой, счастьем, любовью. Смогут понять другого, но не присваивать его себе и не становясь зависимыми от него. И никто другой не сможет уменьшить, отнять их счастье – потому, что счастье, как и свобода, как и любовь, берут начало изнутри. Их никто не дает, чтобы потом отнять.
Те, кто способен быть наедине с собой, не пытается превратить близкого в вещь, привязывая к себе. Они предоставляют ему полную, абсолютную свободу, потому, что если он вдруг покинет их – они все равно будут счастливы. Как были до его появления.
И желание быть вместе – это не потребность, а скорее роскошь, которую они могут себе позволить, готовые делиться своим счастьем. В них есть стремление дарить и оживлять, в них столько любви, что они готовы щедро отдавать ее кому-то другому. Они умеют жить и наслаждаться жизнью – в одиночку… или с кем-то еще. Создавая гармонию.
je cherche l'ombre
Сообщений 31 страница 32 из 32
Поделиться3111-10-2011 01:00:18
Поделиться3212-10-2011 21:28:15
А руки совсем не чувствовали холода, лежащие на локте Шинро и накрытые его ладонью. Странное это было ощущение, и на подсознательном уровне Сольвейг обманывалась каждую секунду, ожидая, что холод вот-вот вернется. А он... а он не возвращался, только обжигал льдом хрупкие запястья, но не мог покорить тепло. Ведь оно сильнее...
И иногда казалось, что она сможет забыть про холод. Она сможет, а Шинро... Шинро никогда ничего не забывал. Интересно, каково это, всегда носить с собой память о чьем-то холоде. О холоде взамен на тепло...
И если будет это "всегда" - вдруг, предположим, на мгновение допустить эту мысль, что "всегда" будет существовать, если разрешить себе ошибиться на совсем короткое время, позволяя это предположение - если оно будет, то, значит, ее холод тоже станет для него чем-то... особенным? Тем, что присуще только ей, то, что будет памятью, воспоминанием о ней - хрупкой, северной...
Север и восток. Белая кожа - и, в противовес ей, смуглая. Кажущаяся почти темной. Даже если не смотреть, даже если смотреть только перед собой, все равно она будет знать это. То, о чем даже сейчас сложно забыть, хотя сейчас забыться могло все, то, что было днем. Ведь день и ночь - два совершенно разных мира, две разных стихии...
Только ночью есть тепло.
И только ночью возможно увидеть, как светятся глаза. Но нельзя увидеть свой цвет самой. И в том, чтобы спрашивать, есть что-то особенное. Цвет глаз - это то, что можно спросить не у каждого. Потому что не каждый приходит во тьме...
Только Шинро.
- Цвета жемчужной луны, погрузившейся в кристальной чистоты озеро, - и закрыть глаза, представляя себе этот цвет. А закрыв глаза - полностью доверившись Шинро, ведущему ее в этой тьме в одному ему известном направлении. Или направление было неизвестно и ему? Направление, цель... Что мы делаем, Шинро?.. Зачем мы это делаем?..
Цвет луны, погрузившейся в озеро. Не отражение, но сама луна - на дне озера. И со слов кота получалось представить хорошо, этот цвет... таким видел его он. Его видение, его мнение. Часть его души. Знать, о чем думает, знать, как смотрит...
И продолжая ступать рядом с Шинро с закрытыми глазами, по-прежнему держась за его руку и чувствуя его ладонь на своих пальцах. Кажется, будто такая обыденность... А во тьме - острее остальные чувства. Острее и насыщеннее...
- Звучит красиво... - художница чуть улыбнулась, открывая глаза. Значит, этот цвет... он тоже был ночным. Соединяя в себе ночное небо и луну... Жемчужную, не такую, как у Шинро. Его луна была пронзительно-желтой...
Разные, невозможно разные. Даже - противоположные. Почему они гуляли вместе, почему проводили время вдвоем? Не только ведь из-за тепла, желания согреть? Нет, было что-то еще... что-то более глубокое, более неизведанное. Но надо ли разбираться в этом, если это все равно - ошибка, неверность? Надо ли понимать природу ошибки, если лучше ее вовсе не совершать?
Она уже совершила... Еще тогда, соглашаясь. Почему? Потому, что хотела... Но нельзя было быть рабой своих желаний. Это возможно для него, дикого, свободного. Не для нее... Для нее это неправильно, она не привыкла ошибаться.
Саль глубоко вдохнула ночной воздух, смотря на небо с яркими звездами. Казалось - протяни руку...
- Шинро... тогда, две ночи назад... Вы все-таки не задали все те вопросы, которые Вас интересовали, - она почему-то давала коту шанс узнать себя больше. Снова... снова потому, что хотела?