Мартин поздоровался с Мэттом, Мэтт поздоровался с Мартином. Тайрин же, как обычно, ни с кем не здоровалась и дергала Мартина за рукав темно-серой рубашки, дабы тот приткнулся в кресло, и можно было ему все рассказать. Рассказывать наверняка долго...
Кажется, Мэтту Мартин не понравился. Кицуне рассеянно прянула ушами - а почему? Ведь Мартин был хороший, тем более, он всех спасет. Ну, почти всех. Их с Мэттом, то есть. Потому что больше спасать некого, остальных - только бить. И ругать. Хотя, наверное, ругать придется еще и самого Мартина, но потом. Это второстепенное, не главное сейчас.
Рука мужчины взъерошила волосы на ее макушке; девчонка фыркнула - это было одним из немногого, что позволялось Мартину, доступ к такого рода прикосновениям у которого был строго ограничен. Впрочем, он и не перешагивал границы дозволенного. Мартин - крайне понятливый обыкновенно человек. Быть может, именно поэтому он и стал ее другом.
- И давно вы здесь? - Мартин сел. Тайрин забралась на кровать рядом с молчащим Мэттом, подтянула одну коленку к груди и пристроила на нее подбородок, неотрывно смотря на Мартина.
- Не знаю, - часов здесь все-таки не было, а без часов время спрашивать странно. Тем более, вроде и казалось, что давно, а вроде и недавно. Они же с Мэттом спали какое-то время, а когда спишь там, где нет окон, время отследить сложно.
И зачем здесь нет окон? Глупые белые...

Взгляд Мэтью был оценивающе-мрачноватым. И если бы не возможность общения с Тайрин полгода назад, то Мартин бы наверняка не выдержал этого взгляда. Когда каждую секунду чувствуешь, что от тебя ждут какой-то неудачи, неверного слова, движения.
И он не стал реагировать на суховатый ответ, зная, что какова бы не была реакция, она может быть истолкована неверно. Сел в кресло, на спинке которого висели два полотенца, оперся о колени локтями, переплел пальцы. Тайрин ожидаемо залезла на кровать, пристраиваясь рядом со своим другом, пожалуй, даже слишком близкое расстояние для малознакомого ей человека. Они ведь наверняка знакомы меньше трех дней, а это - слишком короткий срок для нее.
Надо было поговорить с ней насчет этого. Это было тем аспектом, который был еще неизвестен о ее сознании. Еще слишком много того, что предстоит узнать...
Времени она не знала, а Мэтью на этот вопрос промолчал. О времени, когда ребят поместили в эту палату, японцы действительно не говорили - больше о том, что проходило непосредственно по делу. Заметили, конечно, что у ушастиков "все удобства и горячее питание" в этом месте, но это была слишком скудная информация. И очень, очень утрированная.
Тем не менее, надо было забыть об этих взглядах - темном и светлом - и начать говорить. Ведь именно для этого он сюда и пришел. Выяснить глубинные причины нападения и забрать Тайрин.
Мартин вздохнул.
- Тайрин...
- Ты ведь им говорил, что нельзя включать сигнал слишком сильно? - она не выдержала, перебивая его, ничего не успевшего сказать. - И что меня не надо искать, если я не сбежала, Мартин, говорил? - он кивнул, по своему обыкновению готовый слушать и вникать в ход ее мыслей. - А почему тогда эти дураки искали меня ночью и тогда, когда я была в этой дурацкой школе, Мартин?
- Тот человек, - он на несколько секунд перевел взгляд на Мэтью, - похищал акайрин, - ему было удобно использовать это слово; принятое среди научных кругов "pecus" не ложилось на слух, - чтобы продать их плохим людям. Поэтому он и искал тебя, - Мартин выдержал небольшую паузу, давая осмыслить сказанное девочке. В том, что парню на это требуется гораздо меньше времени, он не сомневался. - И именно потому, что этот человек оказался плохим, те люди, с которыми вы говорили здесь, наказывать вас не будут, хотя должны были это сделать.
И Мэтью выпустят отсюда, а Тайрин следует забрать. Отзвониться Джексону. Нажать на то, что начальник охраны (слегка преувеличивая должность того, с кем говорил) сомневается в том, что ей место в этой школе. И, собственно, вопрос стоит именно этот.
Но - поговорить с ней. Объяснить еще раз, если она не поняла. Выяснить причину.
- Но скажи мне, Тайрин, ты помнишь наш разговор насчет того, что на людей нападать нельзя?

Мартин долго собирался говорить. Тайрин нетерпеливо постукивала кончиком хвоста по кровати, белье на которой опять сбилось во время их разговоров, рисования Маал Ийо и остальной возни. Тогда было весело, и казалось, как будто они вовсе не в плену у белых людей, а где-нибудь на свободе, просто отдыхают от всего. Дурачатся, болтают о всякой ерунде...
Ничего. В Америке они тоже смогут дурачиться и болтать о ерунде. Там, конечно, нет свободы... И вряд ли будет когда-нибудь, отсюда сбежать намного проще, но там... там безопасно. Там Мартин, который не даст никому их обидеть. Конечно, сейчас Мартин есть и здесь, но они здесь не останутся даже с Мартином. Потому что тут эти белые люди.
Мартин тоже был белым человеком. А Мэтт - белым акайрин, хищником. Белые... Девчонка покосилась на Мэтта, который сложил ее рисунок вчетверо, как будто или прятал от Мартина, или собирался забрать его с собой. Покосилась и снова перевела взгляд на Мартина, которого теперь сверлили две пары глаз - ее и Мэтта. Оба - внимательно до невозможности.
Наконец, Мартин вздохнул и собрался говорить, но она не выдержала, перебивая его и не давая ему что-то сказать. Все как обычно, в общем, и Мартин к этому давно привык, а потому не сопротивлялся, давая ей выложить все свои вопросы, на которые он потом будет отвечать.
- Тот человек похищал акайрин, чтобы продать их плохим людям, - ага, значит, именно поэтому тот человек и искал ее... А как у него оказался экран? Мартин отдал экран плохим людям, да? Сам отдал? Тайрин коротко зашипела, выражая свое негодование, на которое, впрочем, никто не обратил внимания. - Поэтому он и искал тебя, - Мартин подтвердил ее догадки насчет того, зачем он искал. Его надо было убить, он враг не только ее, но и других... раз он ворует акайрин. Ворует и продает.
Тайрин прекрасно знала, что стоит кучу денег. Ей не говорил об этом Мартин, не говорил об этом Фил Джексон, не говорила Эшли. Она услышала об этом случайно, когда уже начала неплохо понимать английский. Сначала было обидно, но потом она как-то свыклась с этой мыслью, особенно когда поняла, что именно из-за этого с ней ничего плохого кроме несвободы не случится.
- И именно потому, что этот человек оказался плохим, те люди, с которыми вы говорили здесь, наказывать вас не будут, хотя должны были это сделать, - и он туда же. Про наказание уже говорил усатый, там, в квадратной комнате, в которой они держали ее в наручниках и под наблюдением того акайрин, который был на стороне людей. В комнате, которая была доверху наполнена ненавистью, ненавистью, которая была во взгляде, и которая не пугала того, усатого.
- Но скажи мне, Тайрин, ты помнишь наш разговор насчет того, что на людей нападать нельзя? - Мартин, видимо, тоже не хотел, чтобы она нападала на того белого. Хотел, чтобы белый ее украл, да? Украл и продал?
Кицуне снова зашипела, тихо-тихо.
- Помню, - в черно-черных глазах плескалась злость. - А ты, значит, хотел, чтобы я не нападала на того белого, да? Хотел, чтобы он меня нашел?

Они злились. Оба. Оба ушастых, сидящих напротив. Сначала злость появилась во взгляде парня, а потом яростью зажглась и девочка, начиная шипеть, более несдержанная. Восприняла все не так, неправильно... Не так, как хотелось бы. Мартин тяжело вздохнул.
И заметил, как Мэтью положил руку лисе на спину, поглаживая, как будто успокаивая. Значит, ему так скоро разрешили и прикасаться к ней? В этой мысли была некая доля ревности - ему самому Тайрин разрешила дотрагиваться до себя только спустя месяц знакомства, и он полагал, что... так у нее со всеми. Может быть, здесь играет роль тот фактор, что Мэтью - ее ровесник, и, к тому же, ушастый, "акайрин". Столько вопросов, столько невыясненного...
- Помню, - коротко, резко ответила Тайрин, все еще злящаяся. Мэтью молчал, будучи, по-видимому, только свидетелем этого разговора. - А ты, значит, хотел, чтобы я не нападала на того белого, да? - надо было объяснять не так, не так говорить... В этом была его ошибка, возможно - непростительная. В общении с этой девочкой ошибки дорого обходились. - Хотел, чтобы он меня нашел?
- Тайрин, - мужчина нахмурился. - Я не имею в виду конкретно этот случай - здесь ты должна была защищаться, я понимаю, - теперь было сложно подобрать слова, теперь, когда его сверлили две пары озлобленных глаз. - Но стала бы ты нападать, если бы тебя искали днем и не делая слишком сильный сигнал?
Он говорил спокойно, ровно, не поддаваясь этой злобе. Он никогда не кричал - это было чревато тем, что одна дикая лиса может перейти в нападение. Было важно, чтобы она оставалась относительно спокойна.
И хотя можно было сказать ей "успокойся", не хотелось этого делать. Был корыстный интерес в том, чтобы узнать, сможет ли ее успокоить ее друг.

Она еще шипела, когда на ее спину, меж лопаток, легла ладонь Мэтта. Тайрин помнила это ощущение - легким касанием по чувствительной спине. Помнила и то, что было потом, и то, что Мартину нельзя было об этом рассказывать. Все еще злилась на слова человека, но шипеть перестала, тоже молча, только не мрачно, а с какой-то долей медленно угасающей злости.
- Тайрин, - Мартин нахмурился, ему явно не нравилось то, что она злилась. Впрочем, ему это вообще никогда не нравилось. - Я не имею в виду конкретно этот случай, - об этом надо было говорить раньше, - здесь ты должна была защищаться, я понимаю, - интересно, это понимает только он, или еще и те белые, которые их с Мэттом здесь держат? - Но стала бы ты нападать, если бы тебя искали днем и не делая слишком сильный сигнал?
Мартин когда-то говорил, что нападать на людей с экраном нельзя, что люди с экраном - не плохие, особенно когда не делают сильный сигнал. Мартин хотел, чтобы она не нападала на людей с экраном. Девчонка задумчиво дернула ухом.
- Нет, - подумав, изрекла она, переставая барабанить хвостом по кровати.
Мартин рассеянно кивнул, явно думая о чем-то своем. Тайрин снова покосилась на Мэтта и обернула хвостом ноги.
- И я хочу вас попросить мне рассказать, как все это было. От того момента, когда почувствовался сигнал, до того, как я прилетел.

Он попросил рассказать. Было важно узнать отношение ребят к этому происшествию, услышать историю с какой-никакой эмоциональной окраской. Сухими фактами и кратким изложением событий его уже накормили японцы, так что он, обладающий хорошей памятью, знал их довольно хорошо. Обо всем этом надо будет сообщить Джексону... а подробности он узнает от Тайрин и, он надеялся, от Мэтью.
Заговорил именно парень, доселе молчавший. Мартин перевел на него внимательный взгляд. Вид у лисьего приятеля был по-прежнему мрачный, а небритость и четыре царапины на левой щеке придавали этому мрачному образу некоторую разбойность. Крепко сбитый, физически развитый парень с не самым лучшим прошлым - с личным делом мужчина успел ознакомиться.
Тем не менее, он успел стать довольно близким другом Тайрин... А девочка, с ее обостренными звериными инстинктами, не привязывалась к плохим людям (что, к слову, иногда льстило).
Уж не она ли его разукрасила...
Взгляд светлых глаз был холоден. Парень был недоверчив, и это его движение в сторону Тайрин, прикосновение к ее спине, можно было бы трактовать как тягу к чему-то привычному при встрече с по умолчанию враждебным. Но Мартин не имел удовольствия наблюдать Мэтью довольно давно, а потому мог только строить догадки.
Строить догадки и слушать то, что рассказывает Мэтью.
- Мы поздно вечером были в здании школы, когда пришел поисковый сигнал, - почти слово в слово с тем, что говорил Мартину Ито-сан. Неужели Мэтью так часто допрашивали? - Тайрин потеряла сознание, - слишком сильный сигнал... Они все очень перепугались, тогда, когда она вдруг упала. Кто-то догадался выключить устройство, и тогда она очнулась, казалось, напрочь забыв английский. Шипела на всех и бессвязно бормотала про то, что больно, не отзываясь на просьбы говорить на английском. Уже тогда он написал Джексону просьбу о изъятии чипа, и получил отказ.
И теперь при несоблюдении инструкций все повторялось. Кто дал устройство Ямагути - уже другой вопрос, с этим японцы разберутся сами. Но устройства у них больше не будет, это точно. Слишком велик риск. А Тайрин... с точки зрения науки, Тайрин была слишком ценна, чтобы рисковать ею. С точки зрения человеческой души, она была слишком дорога.
- Когда очнулась, она смогла объяснить, что происходит, - Мэтью говорил глуховато, без всяких эмоций. Закрывшись. Тайрин же не прятала своих эмоций даже от чужаков. Что связывало их, разных?.. - Но ей все равно было плохо, и ходить она не могла, - ожидаемо. Было невыносимо больно видеть Тайрин беспомощной, невыносимо странно ощущать, что вот, она, великая ульвиган, коей она себя считала, ничего не может сделать. Было в этом что-то противоестественное, что даже при равнодушном к ней отношении заставляло ежиться.
Мартину же в самом деле было больно в такие моменты. Благо, что, когда испытания устройства закончились, появилась возможность избежать этого. Но вот теперь...
- Я пошел навстречу, столкнулся с человеком в холле на первом этаже, - тоже странный момент, вызвавший у Мартина сомнения еще при разговоре с Миурой и Ито. Тайрин заставила его пойти? Или он принял это решение сам? Не представлялось никакой возможности угадать, но вполне возможно, что в приступе отчаянного бессилия она попросила Мэтью найти человека и отобрать устройство - сделать то, что она сама никогда не могла сделать. Он мог ее послушаться. Или пошел искать человека сам, движимый чем-то вроде благородства? Важный вопрос, ответа на который нельзя было получить из сухой информации, поставляемой парнем. - Он был один, обычный белохалатник, - легкая полуулыбка на губах Мэтью, заставляющая подумать о том, что с одним человеком ему было справиться довольно легко. Мартин знал о том, что до Тайрин на Ямагути напал еще и Мэтью, забирая устройство с применением физической силы. - Вел себя нервно, неуверенно. И это все было странно. Поэтому я забрал у него трейсер.
Слишком мало информации, катастрофически мало сведений. Точку зрения Тайрин, молчащей сейчас, узнать не составит особого труда, а вот Мэтью... Мэтью, который видел эту ситуацию с точки зрения человека рационального и мыслящего не столь странно, нежели девочка. Конечно, можно попытаться узнать у Тайрин и это, ведь они наверняка обсуждали случившееся, потом, когда остались одни. Но нет гарантий, что этот вариант даст какие-либо результаты.
- Этот человек ожидаемо погнался за мной, - а потом его, видимо, перехватила Тайрин, верша свое "правосудие". Быть может, в какой-то мере ее заставило это сделать отсутствие смиряющей силы в поле зрения - Мартин не думал, что Тайрин стала бы нападать, если бы рядом был кто-то, имеющий на нее определенное влияние. - Устройство я спрятал, а когда возвращался... - неопределенное пожатие плечами. Да, потом охранники произвели задержание, стреляли... Что могло привести к развитию у девочки боязни людей в форме. Но, судя по всему, боязни не было, и можно было бы вздохнуть спокойно, если бы не вероятность повреждения чипа в результате воздействия на его носитель электрического тока. Вероятность довольно высокая, что было очередным поводом подать Джексону очередную просьбу.
- Привели на пост. Сначала в блок, потом пришел врач, и нас перевели сюда. Провели общее обследование, - ушастики переглянулись, а потом Мэтью снова вонзил в человека пронзительный взгляд. Мартин хранил молчание, слушая и ожидая, когда парень закончит. За все время разговора сохраняя некое отстраненное спокойствие - выработанная привычка. - После восьми утра был еще один сигнал. Очень мощный, - о силе сигнала Мартин был осведомлен. Хотя при тестировании устройства выставлял его на минимум. По всей вероятности, сбой в чипе был именно в этом, а если так, то извлечь его необходимо. - Тайрин снова потеряла сознание, на этот раз все намного серьезнее было. Но док вам расскажет лучше. Доктор Гаррет.
Для себя он нашел довольно шаткое оправдание - не знал о том, что в Тайрин стреляли, когда проверял устройство. Конечно, совести это не успокаивало, но - хоть что-то. А вот как сказать об этом Мэтью, относящегося довольно враждебно, и явно переживающего за Тайрин, за ее боль? Как объяснить, как достучаться?..
Впрочем, это не было первоочередной задачей. Хотя молчать все равно было невозможно.
- После этого они нашли трейсер там, где я и сказал, - улыбка парня переросла в легкий оскал. - Где еще один экземпляр? Или кто-то знает частоту и может настроить передатчик? И где гарантия, что эти люди, торговцы, не придут снова, только уже днем и подготовленные лучше?
Всех этих вопросов он ждал, понимал, что они прозвучат. Но ответить на них... Мартин немного помолчал, собираясь с мыслями. Почему-то казалось, что сколько не наберется аргументов, всех их будет недостаточно. Недостаточно для того, чтобы заставить этого парня поверить.
Несколько секунд на размышления.
Но сказать ему так и не дали.

Мартину все рассказал Мэтт. Тайрин просто сидела рядом, слушая, мысленно отмечая, что Мэтт о многом умалчивает. А Мартин - он же обязательно будет докапываться, ему непременно нужно знать, как все было, да зачем, да почему, и еще много других ненужных вопросов.
Так что она молчала, чувствовала, как пальцы Мэтта по-прежнему скользят по спине, и смотрела на Мартина, прикидывая, как осчастливит его сообщением, что Мэтта они берут с собой в Америку. Мартин послушается, куда он денется. Но не сразу, это девчонка знала. Придется заставлять послушаться. В общем, все, как обычно. А от обыденности не сбежишь...
И это тайринское молчание продолжалось бы дальше, если бы Мэтт не оскалился. Ее Мэтт оскалился на Мартина. На Мартина, который хороший. На Мартина, который их отсюда заберет. Мэтту Мартин не нравится, да?
Оскал был нападением. А Тайрин иногда защищала Мартина.
- Я не хочу, чтобы ты скалился на Мартина, - негромко сообщила кицуне, вопреки всему, вполне беззлобно. То ли потому, что на Мэтта злиться было невозможно, то ли еще почему-то.

- Я не хочу, чтобы ты скалился на Мартина, - заявила Тайрин, разом смешивая в его голове все то, что он собирался сказать. Мартин вздохнул; заявление было вполне в ее духе, она часто говорила что-то подобное, но обычно при этом злилась - теперь же была спокойной до странности, хотя совсем недавно яростно шипела. Непредсказуемая.
- Тайрин, Мэтью скалится не на меня, - мужчина снова, как и во время рассказа, посмотрел на Мэтью. Каковы бы ни были причины оскала... он надеялся, что Мэтью поймет его. - Это локьон, эмоции.
Предотвратить то, что могло бы быть. С предельной осторожностью в чем-то.
- Мэтью... - с этим было сложнее, много сложнее. - Я не знаю, придут ли за Тайрин снова. Очевидно, ее надо будет ограждать от этого, поднимать вопрос об извлечении чипа, который, увы, не я решаю. Я думаю, что после этого инцидента чип все-таки будет извлечен, теперь опасность состоит не только в существовании лиц, которые заинтересованы в похищении Тайрин, но и в нарушениях работы самого чипа, - Мартин выпрямился, как будто отдаляясь от ребят. Быть может, защищаясь неосознанно. - После восьми часов утра поисковой сигнал был послан мной, я включал устройство, но на минимальном уровне. В результате того, что чип работает некорректно, воздействие его на организм было преувеличено, что и привело к потере Тайрин сознания во второй раз.
Он знал, что, скорее всего, будет понят только парнем, для девочки все эти конструкции и термины были в большинстве своем непонятны. Быть может, это и хорошо в какой-то степени; Мартин не знал, как Тайрин поведет себя. Иногда она в подобных случаях просто сидела и ждала, когда снова начнет понимать разговор, а иногда упорно требовала к себе прямого внимания.
Поэтому только оставалось ждать ее реакции на это... Ее реакции и реакции Мэтью.

- Тайрин, Мэтью скалится не на меня, - тут же опроверг надобность сообщения о ее, тайринском, нежелании оскала Мэтта в сторону Мартина сам Мартин. Девчонка тихонько фыркнула - очень по-мартински, выгораживать кого-то перед ней. Только скалился Мэтт, кажется, все равно на Мартина, и в выгораживании не нуждался. Она на него нападать не будет, ни сейчас, ни когда-нибудь еще. Раз не смогла напасть тогда, перед второй темнотой. - Это локьон, эмоции.
- Я знаю, - игнорируя слова Мартина, ответил ей Мэтт. И именно это позволило больше не беспокоиться об оскалах - Мэтт, наверное, не будет больше скалиться. Он же знает, что она этого не хочет, да? Сам же сказал. Вот и не будет.
А поэтому Тайрин сидела и слушала, что говорит Мэтту Мартин. Говорил много, и не совсем понятно, но о ней, хотя это не утешало. Оба ее друга были заняты разговором, и переставшая этот разговор понимать, но все равно его слушающая кицуне откровенно скучала, играясь со своим хвостом и периодически зажимая длинную шерсть на нем в кулак. Шерсть вылезала меж пальцев, и это было смешно. Дурацкое развлечение, если честно, но другого не было, приходилось довольствоваться тем, что есть.
Когда они закончат, все-таки хотелось рассказать Мартину все подробнее, чем рассказывал Мэтт. Чтобы Мартин все-таки разобрался. Рассказать Мартину, а когда тот пойдет разбираться, еще поболтать с Мэттом о какой-нибудь ерунде. Разговорами о нужных вещах ее замучает человек, которому, как всегда, все нужно, все надо и все интересно, - Тайрин к этому относилась, как ни странно, вполне благосклонно, отвечая на вопросы, рассказывая то, о чем Мартин просил...
Мартин был другом. Тайрин слушалась друзей. По большей части.
В какой-то момент Мэтт, сидящий рядом и теперь молчащий, подался в сторону Мартина, с явной угрозой. Скалиться не будет, но будет нападать? Девчонка напряглась, готовая сейчас в любое мгновение страховать мужчину от внезапного нападения. Хотя, конечно, лучше остановить Мэтта, так получится меньше повреждений в итоге.
Нападения не случилось. Мэтт снова откинулся назад, успокаиваясь. Прикрыл глаза, дыша размеренно. Интересно, что такого ему Мартин сказал, что от Мэтта почувствовалась угроза? Обидно немного, что слишком много непонятных слов в разговоре, не могли понятнее разговаривать, что ли. Они же умеют. Иногда. Если постараются.
Черно-черные глаза поблескивали любопытством и серьезной внимательностью, пробивающейся через это любопытство. Надо было вслушиваться в разговор, надо было сказать им, чтобы объяснили... Вдруг там Мартин сказал что-то такое, на что надо было разозлиться и ей? Вдруг Мартин неправ? А Мартин не должен был быть неправ, он - один из немногих людей, кто отстаивает ее интересы перед другими людьми. Те, другие люди, они в большинстве своем относились к ней несерьезно, и поэтому разговаривать с ними самостоятельно не совсем получалось. А бить морды Мартин не разрешал.
А она разрешала Мартину не разрешать ей бить людям морды.
- Тайрин, - окликнул ее Мэтт, и девчонка, дернув сначала ушами, повернулась в его сторону, к Мартину развернув только одно ухо. - Мартин хочет сказать, что знает, где еще один экран, - Мартин знает? Мартин знает, кто ее искал во второй раз?.. - и сделает так, чтобы он больше не работал.
Но ведь Мартин думает, что экран нужен, что без экрана нельзя... против экрана была только Эшли, больше из людей - никто. Тайрин задумчиво почесала кончик носа, смотря на Мэтта, который, в свою очередь, внимательно смотрел на Мартина, сидящего в своем кресле. Вернее, это было кресло врача. Или не врача. Во всяком случае, в нем успел посидеть и врач, и Мэтт, и она сама, и Мартин... это было какое-то общее кресло. Странно.
Когда что-то общее - это неудобно.
- С этой штуковиной все так плохо потому, что в тебя попали из того оружия, электричество ее почти сломало, - ага. Еще один повод, чтобы поругать людей. Мартин ведь их поругает? Или морды набьет... Лучше, конечно, морды. Но решать уже Мартину, Тайрин не станет следить за тем, как он будет мстить за нее. Она ему доверяла.
Мэтт говорил и поглаживал ее по ссаженной коленке, как будто хотел снова успокоить, хотя она и не злилась. Или может, Мэтту просто хотелось подержаться за ее коленку, как знать. Правда, слегка угнетал взгляд Мартина, задумчиво уткнувшийся в эту самую коленку, и от этого казалось, что Мартину тоже не надо было этого видеть. Равно как и рассказывать о том, о чем не надо было рассказывать.
- Поэтому придется еще немного здесь задержаться, пока они посоветуются, как ее лучше вынуть.
- Я не хочу здесь, - осчастливила то ли Мэтта, то ли Мартина заявлением девчонка. На этом посчитав тему исчерпанной, Мартин наверняка решит как-то эту проблему (несчастный Мартин был уполномочен решать и подобные относительно мелкие проблемы их с Мэттом), уселась по-турецки, переплетая пальцы в замок.
Можно было, конечно, взять Мэтта за руку и не нервировать Мартина троганием этой самой рукой ее коленки, но Тайрин помнила, что ей самой лучше не касаться. Мэтту - можно, ей - нельзя. Он говорил, что больше не надо, а она его послушалась.

Вполне очевидно. Вполне очевидным было то, что Мэтью захочет донести до Тайрин некоторые аспекты разговора, слегка их перефразировав, но смысл оставив тем же. Мартин пока не вмешивался, просто слушал и следил за тем, как парень поглаживает коленку девочки. Ссаженную коленку. Опять царапины...
А Тайрин совершенно не противилась этому движению своего друга, и Мартину в какой-то момент стало интересно - а насколько далеко они зашли за эти два дня, если Мэтью вполне позволяется это движение? Об этом, наверное, спрашивать будет несколько неловко, хотя и возможно найти нужные формулировки для этого. Наверное, скоро надо будет составлять список того, о чем надо поговорить с Тайрин...
Однако сейчас была любопытна реакция Тайрин на все то, что сказал ей Мэтью. И тем было странно, что реакции почти не последовало, она только сказала:
- Я не хочу здесь, - и это было вполне нормально. Здесь, в этом помещении, с ними обходились не совсем хорошо, да и совершенно понятно, что оставлять Тайрин здесь никто не станет. Ито-сан что-то говорил про номер в гостинице... это было бы довольно предусмотрительно с его стороны.
- Кто официальный опекун? – последовал новый вопрос от Мэтью. Чувствовалось, что у парня еще много вопросов, и все их он собирается выложить сейчас... Мартин, в принципе, мог отвечать, покуда информация была открытой. Его смущало только присутствие Тайрин, которой все это далеко не интересно, а скучающая Тайрин - это явление не самое предсказуемое.
Она вся - сплошная непредсказуемость...
- Фил Джексон, мой начальник, - мужчина задумчиво покусывал нижнюю губу. - Как ты и сказал - простая формальность.
Он ждал еще вопросов, хотя надо было двигаться дальше, все-таки расспросить Тайрин... забрать ее отсюда, в конце концов.
Она, как всегда, решила все сама, видимо, соскучившись ждать, пока белые наговорятся.
- Мартин, я хочу, чтобы ты забрал нас отсюда.

Они все говорили и говорили, а Тайрин хотелось рассказать Мартину, что тут было, как тут было, кому надо бить морды, и что кухня у здешней столовой очень большая, и что они лазали туда через окно, и не надо ругаться, Мартин! Зато это весело было, и Мэтт сказал, что Тайрин хорошо лазает через окна, а потом пошли на крышу, а там высоко, хотя не так высоко, как в Америке. И сидели, и там ножик - тэллех нуагар, у которого нет ножен, Мартин, ты представляешь? А еще раньше, там был какой-то женственный, Мэтт сказал, что он кот, хотя кошки по-другому пахнут. И от женственного странно пахло, а еще он не стал драться, когда она дернула его за хвост. Ну странный же, Мартин, странный же! Наверное, все коты такие дураки. Его за хвост, а он что-то промямлил и ушел. Дурак.
А они все говорили и говорили... И все никак не могли наговориться, и это удручало. И в какой-то момент девчонка не выдержала, решив, что все, хватит. Она им и так достаточно времени на болтовню дала, надо делать что-то важное.
- Мартин, я хочу, чтобы ты забрал нас отсюда.
Хотя бы туда, где они с Мартином жили, пока считалось, что Тайрин привыкает к этой дурацкой школе. Там, в принципе, тоже было почти неплохо. Уж лучше, чем здесь, во всяком случае. Там не было охранников, дурака-врача, и окна там были, окна! А тут даже окон нет. Дураки они какие-то, эти белые люди. Эти, которые здесь живут, особенно дураки.
Мартин, кажется, озадачился. Как будто вовсе и не планировал их отсюда забирать. Ну, раз не планировал, то спланирует сейчас - кицуне могла подождать, пока человек придумает, что делать, чтобы их отсюда забрать. Если вдруг те люди этого не захотят. А они с Мэттом подождут, немножко. Они ведь пока никуда не торопятся, правда?
Мэтт взял ее руку с ее же хвоста: видимо, тоже решил, что Мартина этим нервировать не надо. Снова - темное и белое, как резкий контраст. Белая рука со следами от ее царапин, зализанных ею же. И крови не видно. И никогда не будет видно. А если вдруг она снова случайно поцарапает белую кожу, то можно снова зализать. Тайрин нравился вкус крови Мэтта. Не настолько, конечно, чтобы высвобождать ее всю. Хотя... все может быть. Но боль настолько сильную она ему причинить бы не смогла.
- Он не сможет, - белая рука легонько сжимает темные пальцы. Не сможет? - не сможет забрать отсюда меня.
Почему не сможет? Тайрин снова посмотрела на Мартина. С чего бы Мэтт решил, что Мартин не сможет этого сделать? Сможет, запросто. Просто Мэтт этого не знает, и надо ему объяснить. Лучше, чтобы сам Мартин объяснил, чтобы сомнений не осталось. Хотя теперь... теперь сомнение было и в темной душе. А вдруг на самом деле не сможет? И что тогда делать?
Нет, глупости. Мартин их заберет. Он же не может не забрать, он в любом случае послушается. Он же друг. А друзья слушаются.
На крайний случай можно будет сказать ему "пожалуйста".
Тайрин вздохнула, бросила взгляд на Мэтта, а потом снова обратила свое внимание на человека, сверля его пристальным взглядом блестящих черных глаз.
- Ма-артин?

Нет, этого надо было ожидать. Надо было ожидать, что она захочет взять с собой еще и Мэтью. Вот только было неясно, что отвечать ей на это, как объяснить, что... Мэтью останется здесь. Конечно, это любопытный случай, это возможность изучать взаимоотношения Айритайрин со своим ровесником, наблюдать, делать выводы, но... Надо будет брать где-то средства на содержание Мэтью. Джексон таких средств не выделит. Если только собрать какие-то аргументы... правда, Мартин подозревал, что все они будут неубедительными.
Он все еще смотрел на то, как Мэтью гладит Тайрин по колену, смотрел невидящим взглядом, подбирая слова. Объяснить так, чтобы не раскалять обстановку. Не поджигать фитиль. И ведь так было всегда, безумно сложно говорить девочке что-то, что противоречило ее собственным убеждениям - она свято верила в то, что кроме ее правды не существует никакой более.
Возможно, было бы легче, не будь здесь Мэтью. Который тоже наверняка полон ожиданий насчет того, что он заберет отсюда их обоих. Но парень скорее всего легче примет то, что забрать его не получится. Мартин на это надеялся.
- Он не сможет. Не сможет забрать отсюда меня.
Мартин поднял на него взгляд. Значит, парень тоже понимал это. Понимал и взял на себя смелость сказать это ей. Только - слишком резко, сразу. А Тайрин... не разозлилась, вопреки всему. Только вздохнула, оторвала взгляд от своего друга и уставилась на него, внимательно, пристально. Ожидая от него подтверждения или отрицания этих слов.
- Ма-артин?
- Я не знаю, Тайрин, - он выбрал более мягкий вариант, понимая, что разбить все ее ожидания сейчас - это слишком жестоко. Тем более, можно на самом деле подумать над этим. Обговорить с Джексоном. - Я подумаю, как можно это сделать. Но не могу ничего обещать.
Быть может, она будет готова к тому, что Мэтью останется здесь. Тогда будет легче. Всем, не только ей. Хотя это слишком зло - второй раз отбирать у нее что-то. Первым разом было лишение ее родного мира. Всех, кого она знала. Иногда... иногда Мартин чувствовал перед ней вину за это. Хотя и не был в этом виноват.

- Я не знаю, Тайрин.
Мартин, кажется, все-таки не думал о том, чтобы забрать их обоих. Ничего, зато подумает сейчас, это не было прямо уж такой большой проблемой. Тайрин тихонько постукивала по кровати кончиком хвоста, чуть нервно. А вдруг на самом деле не сможет?
- Я подумаю, как можно это сделать. Но не могу ничего обещать, - вот. Он подумает. Подумает и заберет их обоих. И бояться нечего, да. Девчонка задумчиво дернула ушами, чуть поколебавшись, вытащила свою руку из ладони Мэтта и поднялась с кровати, подходя к креслу и пристраиваясь на подлокотнике, рядом с Мартином, откинувшимся на спинку кресла. Подумала немного, повернулась и пристроила на Мартина ноги, елозя длинным хвостом по полу.
- Мартин, ла Мэтт ари маль, - тихо сообщила она человеку. - Нолок маль лимартан тата Америка хио бо, са врач юдэкар бо. Врач смалэ, Мэтт улай бо акайрин. Маль карлэ ра, Мартин. Таль юдэкар ма-йин, Мартин, кэ?
- Я попытаюсь, Тайрин, - Мартин почему-то улыбнулся уголком губ, отвечая ей по-английски. И то, что он попытается, было уже хорошо. Теперь у него немножко больше поводов попытаться.

И пока все было тихо, а она сидела на подлокотнике кресла Мартина, Тайрин быстро и тихо пересказывала ему события прошедших двух дней, все так же на своем языке, но довольно красочно, сопровождая все это гримасами и активной жестикуляцией. Мартин слушал, улыбался и не перебивал, только один раз спросил, стащила ли она эту футболку у Мэтта, и выжил ли тот акайрин, который с самого начала здесь таскал ее в квадратную комнату, а потом в клетку.
Девчонка поглядывала на Мэтта, особенно когда (довольно часто) в рассказе упоминалось его имя; поглядывала иногда с тихой улыбкой, а иногда - чуть морща кончик носа. Разумеется, она довольно о многом умалчивала: например, о том, что Мэтт сломал замок на двери той комнаты, где они спали, и на двери на крышу, о том, что она хотела сбежать, о том, что от того женственного кота желанием воняло... Мартину этого всего знать не надо было. Но рассказать-то об остальном хотелось!..
Вот она и рассказывала.
Правда, недолго. Совсем скоро за дверью раздались шаги, а вместе с шагами там, в коридоре, почувствовался запах Ито. Кицуне замолчала, навострила полуопущенные во время болтовни уши, покосилась на Мартина, но выходить не стала. Только убрала с колен человека свои ноги, снова разворачиваясь и пытаясь достать ногами пол. В дверь постучали, а потом она открылась, являя миру стоящего за ней Ито, который сразу же оказался под перекрестьем трех пар глаз.
Ито попросил Мартина пройти с ним, чтобы поговорить, Мартин потрепал Тайрин по волосам, сказал, что пока надо побыть здесь, немного, встал и ушел, предварительно попрощавшись с акайрин. Дверь захлопнулась, но запах Мартина здесь еще оставался.
Тайрин сдула челку со лба, глядя на лежащего на боку и в свою очередь смотрящего на нее Мэтта. Закатила глаза на просьбу принести из соседней палаты вещи и еще одну подушку, беззлобно фыркнула (как же так же, великая ульвиган, и несет вещи для какого-то там белого, несмотря на то, что он ее друг. Кошмар же!) и все-таки пошла в соседнюю палату. Принесла желаемое, бухнула все это на кресло и забралась с ногами к Мэтту на кровать.
Теперь было спокойнее. Намного спокойнее, чем прежде. Мартин решит все проблемы, и ни о чем волноваться не надо, можно просто сидеть и ждать. Хотя это место уже порядком надоело, хотелось чего-то другого... лучше, конечно, свободы. Но пока здесь Мартин, ее и не предвидится. Не предвидится уже никогда. От Мартина не сбежишь...
А еще Мэтту, кажется, он не понравился. Ей и самой он сначала не понравился, наоборот - очень злил. Ее все белые люди злили... А потом оказалось, что Мартин хороший. И его можно использовать как слугу, иногда. И как друга. А еще он умел найти, где спать и где есть, а еще - чем заняться. Мартин вообще был очень полезная в хозяйстве вещь.
Хотя им, конечно, нельзя было заменить целое племя... И Мэтта.
А еще Мэтт думал, что Мартин не сможет увезти отсюда их обоих.
Кицуне вздохнула, протянула руку и, как тогда, потрогала кончик уха Мэтта, чуть его загибая. Хотя трогать было нельзя, она помнила. Нельзя касаться, нельзя обнимать самой, и думать тоже нельзя. Мэтту от этого плохо, а она не хотела, чтобы ему было плохо. Потому что когда плохо ему - плохо ей самой.

Было в этом что-то, в том, чтобы вот так касаться уха и загибать самый его кончик вперед. Чувствовать мягкую рыжеватую шерсть под своими пальцами. Когда Мэтт повернул голову, ее пальцы соскользнули с уха, зарываясь в пряди светлых волос; Мэтт сделал это специально, и, кажется, можно было снова перебирать его волосы, как тогда, когда она укладывала его спать. Только теперь спать нельзя, потому что придет Мартин и заберет их отсюда.
Тайрин тихонько пропускала сквозь пальцы волосы Мэтта, казалось, полностью сосредоточенная на этом занятии. Ей было странно, что Мэтту Мартин не понравился; ведь не должны же ее друзья не любить друг друга? Это неправильно, она так не хочет. Потому что а вдруг они станут враги? И что тогда? Они же убьют тогда друг друга, а ей этого не хотелось.
Слишком мало друзей, чтобы вот так ими разбрасываться.
А с Мэттом было хорошо, он мог ее обнимать, и в его объятиях было тепло-тепло, мирно и спокойно, очень. Ну и пусть, что самой к нему лезть нельзя - хорошего понемножку же, да?.. А еще она умела за него бояться. Она, которая вообще, кажется, не боялась никогда. Наверное, это важно, да? Важно, что ты за кого-то - не за себя - боишься?
Снова шаги за дверью. Девчонка с сожалением погладила Мэтта по голове и собралась выходить в коридор, встречать "гостей", но не успела - в комнату явился врач и еще какой-то человек, который притащил тележку с едой, кажется, горячей, но пахнущей тоже не совсем привлекательно. И пока врач громко о чем-то говорил, Тайрин, раздраженно на него косящаяся, принюхивалась к этой еде, пытаясь угадать, что там такое. А врач все говорил и говорил, ну вот и что пришел, а? Как хорошо без него было...
Тем более этот врач как-то претендовал на ее Мэтта. А вдруг опять претендовать будет? Кто его знает. Он же человек. А все люди, которые не Мартин и не Эшли, они лживые, и от них всего можно ожидать. Вдруг, если Мэтт останется здесь, врач заберет его себе?
А Мэтт ведь не хочет тоже, чтобы врач забрал его себе?
Врач их осмотрел, ни на секунду при этом не замолкая. Поискал свою бумажку, на которой Тайрин недавно рисовала Маал Ийо, не нашел, кажется, рассердился - девчонка буквально лучилась довольством, и когда врач куда-то ушел, показала язык в сторону приоткрытой двери и удовлетворенно улыбнулась, укладывая на ноги Мэтта свой хвост. Врач вернулся с новыми бумажками, что-то там написал, и забрал бумажки обратно. И ручку забрал, лишив акайрин тем самым возможности нарисовать что-то еще. А ведь чудовищ в сказках еще много, не один там Маал Ийо.
Врач ушел, а зато еда осталась. Тайрин слезла с кровати, подошла к тележке, деловито изучила содержимое подноса на ней - опять коробочки... - и подтащила тележку к кровати, порешив, что они с Мэттом сейчас будут завтракать. Тем более там, кажется, был апельсиновый сок.
- Жалко, что он эти бумажки с собой забрал, - вздохнула девчонка, снова усаживаясь по-турецки рядом с Мэттом, стаскивая со стакана крышку и задумчиво разглядывая его содержимое. - Можно было бы еще Ари'Койронон нарисовать, она тоже страшная, - она хитро улыбнулась и отпила из стакана.
Можно было бы нарисовать Ари'Койронон и оставить врачу, на память. Чтобы смотрел и пугался.

Апельсиновый сок. Тогда, когда они с Мартином летели на самолете, там тоже был апельсиновый сок, который надо было пить через трубочку. И было скучно, Мартин что-то говорил, а Фред спал. А еще в окно было видно облака снизу. Мартин говорил, что это они поднялись выше облаков, и это было странно и непривычно - она больше любила свою землю, там, где все по-нормальному, облака сверху, светит солнце, и вообще на этой земле можно стоять ногами.
Сейчас можно было сидеть на кровати и снова пить апельсиновый сок. А Мэтт так и лежал, заложив руки под голову, и, кажется, совсем не хотел есть. Тайрин сделала еще глоток сока, поставила стакан обратно на тележку и повернулась к Мэтту, собираясь ему весьма наставительно сообщить о том, что есть надо, тем более, пока не остыло. Если ее акайрин не будет есть, то он придет в негодность столь же быстро, если не будет спать. Ну или не столь же, Тайрин не знала.
- А она страшнее Маал Ийо? - девчонка весело фыркнула: кажется, Маал Ийо теперь был мерилом страшности всяких чудовищ. Фыркнула и, не раздумывая, подтвердила:
- Ага, - она скорчила какую-то рожу. - Она заманивала к себе в дом мужчин, делала их своими мужьями и ела потом, - страшная Ари'Койронон. Когда они играли в детстве, Тайрин несколько раз выпадало ею быть. Только потом в конце побеждал всегда не Никар Атамэйлу, а Ари'Койронон, потому что Тайрин было обидно проигрывать, даже в игре. И потом можно было удирать от сестер, которые ругались очень, за то, что она, Тайрин, испортила всю игру.
Зато это было весело.
- Скажи, а есть кто-нибудь, кто всех этих чудовищ побеждал? - продолжал спрашивать Мэтт, и ему, кажется, было интересно. Кицуне прикусила губу, чуть покачиваясь вперед-назад - о сказках она могла говорить много, хорошо их помнила. И о сказках, и о легендах - про Ари'Койронон была не сказка, а легенда, Хайгарит говорил, что все это на самом деле было. И Кайлигайлен говорила тоже. А этого уже было достаточно для того, чтобы Айритайрин в это поверила.
- Великие воины, - сообщила она. - Они сильные и всех побеждают, - девчонка немного подумала. - Даже Тарэ Аайлин, вот.
Мэтт спросил, кто такой Тарэ Аайлин, она стала объяснять... И они совершенно забыли про завтрак, потому что было интересно. Тайрин было интересно рассказывать, а Мэтту было интересно слушать. В общем, часа через полтора Мэтт знал уже штук пять-шесть легенд и сказок племени Тайрин, которые были поведаны ему с воодушевлением, в лицах, и с комментариями, что сама Тайрин по этому поводу думает, и как же жалко, что ее тогда не было, потому что она им бы всем набила морды. В общем - было весело.
А потом пришел Мартин.

- ...задержаться на несколько дней, может быть, на неделю. Да, Джексон дал добро. Как ни странно, почти сразу, хотя я почти уверен, Эш, что это ненадолго. Ты же знаешь Джексона, - Мартин вздохнул и потерся подбородком о плечо, не отнимая телефона от уха. - Боже, ну хочешь, я попрошу ее саму с тобой поговорить. Только пусть сначала выспится, а то после всех этих событий... Эш, - мужчина закатил глаза, - ну я же уже говорил, здешний врач, мистер Гаррет, утверждает, что никаких проблем кроме сбоев чипа нет. Нет, Эш, не надо. Эй, эй! - он коротко засмеялся. - Перестань. Эшли! Ты смотри, я же ей расскажу, - быстрый взгляд на дверь в кабинет Гаррета, возле которой он мерил шаги за время этого разговора. - Перезвоню, - уже коротко и сухо. - Пока.
Она позвонила практически сразу после его звонка Джексону, слишком нетерпеливая для того, чтобы дождаться, пока он позвонит сам. И Мартин рискнул ответить, отняв у себя и у врача шесть с половиной минут лишнего времени и... добавив ровно столько же Тайрин и Мэтью. Потому что он знал - Тайрин наверняка будет скучать и злиться, что он увез ее. Так пусть... у них будет на шесть с половиной минут больше, чем предполагалось.
Он вернулся в кабинет, наткнувшись на пристальный взгляд врача. Наткнулся и делал вид, что ничего не произошло, не садясь и, стоя, коротко изложив врачу суть разговора с Джексоном. Оставил контактные данные, номер телефона, и записал номер врача, чтобы связаться с ним через некоторое время для более подробного разговора об изъятии чипа. Операцией, конечно, мистер Гаррет заниматься не станет, это будет проводиться в медицинском центре, но может выступить в роли врача, некоторое время наблюдавшего девочку и бывшего рядом во время ухудшения ситуации.
А теперь следовало забрать Тайрин.
И был один короткий, но очень важный вопрос: как?
Мелкий гордый лис, она ни за что не захочет уезжать одна, без своего Мэтью. Из ее рассказа - местами путаного, местами, наоборот, очень ясного, было понятно, что парень перешел в ее полную и безоговорочную собственность. И, судя по всему, не имел ничего против: Тайрин сказала, что Мэтью знает, что она считает его своим. И разлучить ее... было надо. Увезти отсюда, дать успокоиться. И думать, что делать дальше. Как сказать ей, что Мэтью не поедет в Нью-Йорк.
Они с врачом спустились на подземный этаж, в нижний кабинет Гаррета, к которому примыкали палаты. Мартин полагал, что Тайрин, как и тогда, выскочит в коридор, не с намерением затащить в палату, так с вопросом "что надо?". Но нет, не выскочила. И тогда мужчина, постучав в дверь легонько, приоткрыл ее и вошел, получив молчаливое согласие лисы.
- Тайрин, - окликнул тихо, не совсем уютно себя ощущая под слишком острыми взглядами. Девочка нехотя слезла с кровати, подошла, выжидательно уставилась снизу вверх, засунув руки в карманы. Деловая колбаса, одно слово. Вот только шутить сейчас не хотелось.
- Тайрин, надо уехать, - так же негромко продолжил Мартин, уповая на всех ее богов, что не перережет не тот провод. - Пока в тот дом, где мы жили, приходя в эту школу, помнишь?
- Мэтт тоже едет? - тут же осведомилась Тайрин, полувопросительно-полуутвердительно, как будто и не сомневалась в том, что у него будет возможность взять с собой Мэтью. Она и не сомневалась... у нее не существовало другой правды, кроме собственной.
- Нет, Тайрин, - мужчина покачал головой. - Пока не получается, но...
- Я не поеду без Мэтта, - отрезала девочка и, развернувшись, решительно направилась обратно к кровати.

И пришлось подняться и идти выяснять, что хочет Мартин. Он ведь не просто так пришел? Если бы пришел просто так - наверное, зашел бы, сел бы куда-нибудь на пол (кресло-то занято), и сказал бы сам. А так - торчал в дверях и, кажется, волновался. Девчонка вздохнула, закатив глаза, подошла к Мартину и вопросительно на него уставилась - чего хотел?
- Тайрин, надо уехать, - тихо сказал Мартин. - Пока в тот дом, где мы жили, приходя в эту школу, помнишь?
Ага. Значит, он все решил, и они втроем сейчас уедут отсюда, подальше от этих белых дураков. Вот только звучало это почему-то как... Йалэ Айритайрин, та лимартан куирай, - немедленно эхом отозвался в сознании голос отца. Девчонка тряхнула головой, отгоняя эту дурацкую мысль-ассоциацию, и немедленно уточнила у Мартина, в лоб:
- Мэтт тоже едет? - а то мало ли. Вдруг Мартин не смог там договориться. Тогда надо будет его наругать и отправить договариваться дальше, чтобы точно смог взять с собой Мэтта. Сначала в этот дом, а потом в Америку. И можно будет его знакомить с Эшли, и вместе с ним прыгать на большой кровати. Или он тоже, как Мартин, не любит прыгать на кровати?
- Нет, Тайрин, - Мартин покачал головой. Он что, не договорился? Ну нет же, Мартин не такой дурак. Он должен, должен договориться! Потому что она, Тайрин, хочет, чтобы Мэтт поехал с ними. - Пока не получается, но...
- Я не поеду без Мэтта, - перебила кицуне человека. Если не договорился, пусть идет и договаривается. А пока можно дальше Мэтту что-нибудь рассказывать про великих воинов и про их подвиги. Они за время этих ее рассказов уже три раза решили, что тоже станут великими воинами и набьют всем врагам морды. Вернее, решила Тайрин, а Мэтт согласился.
Она развернулась на пятках и направилась обратно к кровати, намереваясь снова устроиться рядом с Мэттом и продолжить рассказ про Фа-кри Арантук, который был сыном кого-то из самых первых вождей, победил много чудовищ, но не стал великим вождем. Обидно очень.
- Тайрин, тебе надо с ним поехать, - вдруг подал с кровати голос Мэтт. Тайрин в искреннем недоумении остановилась. Он что, тоже думает, что она сможет отсюда уехать вот так одна, без него? И что, не хочет, чтобы она осталась, чтобы была рядом? Не хочет, да? Или он просто что-то там себе думает? Или не понял? Или он дурак?
Девчонка длинно выдохнула. Хотелось зашипеть. Ну дурак же!
- Я без тебя не хочу, - сообщила она, на случай, если Мэтт не понял. Вдруг он словами поймет, потому что больно делать не хотелось. Не делалось ему больно...
- Я знаю... - он знал. Но все равно говорил, что надо уехать. Точно дурак, - но иногда бывает так, что не хочется, но надо... - ага. Так было тогда, когда отец сказал, что ей, Айритайрин, надо уехать с белыми. У нее не было выбора. Но сейчас-то, сейчас-то выбор был! Правда ведь?.. И она, когда у нее был выбор, не хотела никуда уезжать без Мэтта. Даже ненадолго. Это же ее Мэтт. - Иди сюда? - Мэтт протянул руку.
И вроде и хочет, чтобы она уехала, и зовет к себе. Девчонка дернула плечом и снова из напряженного покоя перешла в мягкое движение, как будто вовсе и не останавливалась. На Мартина она не оборачивалась - Мартин был дурак. Впрочем, Мэтт тоже.
Кругом одни дураки, ужас.
- Почему нельзя подождать, пока Мартин сможет тебя забрать? - осведомилась Тайрин, уже в который раз забираясь на кровать к Мэтту. Спросила не только у Мэтта, но еще и у Мартина, который взгляда до сих пор не удостоился.
- Ты же не хочешь ждать здесь все то время, пока они меня лечат? - ответил вопросом на вопрос Мэтт. Она бы и ждала, была бы рядом, много бы много рассказывала всего... А еще можно было бы снова спать в обнимку, как тогда. Так что она бы и ждала, и не знала, почему Мэтт думает, что она этого не хочет. Можно было бы обидеться даже, наверное. Только Тайрин не стала. - И наверняка потом скажут еще, что надо решить много вопросов, ты же сама знаешь, как у них все сложно, - Мэтт посмотрел на Мартина через ее плечо; кицуне же продолжала смотреть на парня. Нет, он серьезно хочет, чтобы она уехала? Серьезно хочет остаться здесь один, без нее? - Он же не знал, что ты будешь не одна.
Ага, Мартин не знал. Потому что ему звонил кто-то другой. А вот если бы позвонила она, тогда бы Мартин знал, что есть еще Мэтт, и смог бы сразу забрать их обоих. Это все белые дураки... Белые люди. Здешние белые люди - особенно дураки.
Дураки всюду...
- А я не хочу, чтобы ты ждала здесь... - продолжал Мэтт. - Лучше будет, если ты подождешь меня за воротами этой школы, не думаешь?
Девчонка закатила глаза.
- Я не хочу там, - размеренно, пытаясь втолковать этому глупому белому, что отсюда без него она не уедет, произнесла она. И, подумав, добавила, для вескости, - я хочу здесь, с тобой.
Может, хоть сейчас поймет.

Упрямая до невозможности. И ведь так всегда, она будет делать то, что хочет, не обращая внимания на всякие "надо", "нельзя"... Конечно, можно было ее заставить. Она бы послушалась, со своим странным отношением к друзьям. Но принуждать не хотелось, надо было, чтобы Тайрин согласилась сама... Так было бы лучше. Но Мартин не знал, как.
- Тайрин, тебе надо с ним поехать, - в разговор вступил доселе молчащий Мэтью, коротко на него взглянув. Быть может, Тайрин согласится с ним?
Хотя Мартин совершенно не знал цели, которой добивается Мэтью. Неужели это что-то вроде самопожертвования, отрицания эгоизма в желании не разлучаться? Странно все это было, и эти отношения между ушастиками, возникшие за два дня... Глубины которых мужчина не знал, и узнать в полной мере не смог бы - он предполагал, что Тайрин расскажет не все.
- Я без тебя не хочу, - продолжала упрямиться девочка, и если бы Мартин не был бы столь обеспокоен транспортировкой Тайрин в отель, он бы непременно заинтересовался, чем все это закончится, если не вмешиваться в разговор.
Впрочем, он пока молчал. Молчал и ждал...
- Я знаю... но иногда бывает так, что не хочется, но надо... - мужчина сомневался в том, что это даст какой-то результат: слово "надо" для девочки не имело почти никакого значения. - Иди сюда? - парень протянул руку.
- Почему нельзя подождать, пока Мартин сможет тебя забрать? - Тайрин снова уселась на кровать и, кажется, задавала этот вопрос и ему. Только ответа ждала от Мэтью, с которым и сейчас говорила. Мэтью, который неожиданно встал на его сторону, помогая убедить Тайрин в необходимости отъезда. Совершенно неясная мотивация этого поступка...
Но возможности узнать не было.
- Ты же не хочешь ждать здесь все то время, пока они меня лечат? И наверняка потом скажут еще, что надо решить много вопросов, ты же сама знаешь, как у них все сложно, - парень мягко увещевал Тайрин, через ее плечо поглядывая на Мартина, стоящего у двери и скрестившего на груди руки. - Он же не знал, что ты будешь не одна. А я не хочу, чтобы ты ждала здесь... Лучше будет, если ты подождешь меня за воротами этой школы, не думаешь?
Тайрин не думала. И можно было бы ждать, чем все это закончится... Но это заняло бы слишком много времени, да и отъезд Тайрин был именно задачей Мартина, а не проблемой Мэтью. Конечно, удобно переложить надобность уговаривать ее на кого-то другого, раз она слушает кого-то еще - сложно убедить ее в чем-то. Удобно, но... мужчине не совсем нравилось это. Легко, но не совсем приятно. А потому следовало все-таки вступить в разговор, хотя бы потому, что у Мэтью могут скоро закончиться аргументы.
- Тайрин, нужно вытащить из тебя чип, а здесь этого сделать нельзя, - негромко напомнил Мартин от дверей, переводя взгляд с девочки на парня. Да, чип... чип был серьезной проблемой, которую уж точно надо решать не здесь. И Тайрин должна принять этот факт. - И Мэтту будет спокойнее, если мы скорее его из тебя вытащим, - он надеялся на то, что это окажется правдой, помня, как скалился Мэтью при одном упоминании о чипе. - Уехать надо еще и поэтому.
- Со мной здесь ничего плохого не случится, - добавил Мэтью. И теперь все зависело от Тайрин. Если и это не убедит ее, то надо будет искать аргументы, какие-то доказательства, снова и снова... Или прибегнуть к заветной формулировке "я хочу, чтобы ты". Девочка станет слушаться. Потому что считает, что в выполнении желаний есть что-то вроде счастья. Доля правды в этом, конечно, есть, но... Бойся своих желаний, потому что они могут исполниться.
Тайрин неожиданно и резко повернулась, пронзая его острым взглядом. Он выдержал, оставаясь внешне невозмутим, спокойно и серьезно глядя на девочку. Ее взгляд был недолог, скоро она снова обратила все свое внимание на своего друга. И глубоко вздохнула, как будто решаясь на что-то.
- Вытащим штуку, а потом я вернусь, - решила лиса. И это значило, что она согласна уехать. А теперь... оставалось совсем немного времени. Ито-сан говорил, что машина уже ждет у ворот школы, вещи Тайрин забраны из комнаты, и все готово к отъезду. Кажется, японцы были несказанно рады тому, что это мелкое белобрысое чудо покидает их.
И это было немного забавно...
- Уехать прямо сейчас? - серьезно поинтересовалась Тайрин после того, как Мэтью, улыбнувшись, ткнул ее в плечо. Самое сложное позади, но - сложное для него, для Мартина. Ребятам же предстоит еще расстаться, прощаться. Это - самое сложное для них. Учитывая, что, как говорил Миура-сан, они друг за друга готовы были перегрызть охранникам глотки.
- Да, - Мартин кивнул. - Так будет лучше. Собирайся, - он вздохнул, зная, что забирать Тайрин отсюда нечего. Но сказать "прощайся" было бы сложнее, и он предпочел обойтись без этого слова. Тем более... быть может, они еще встретятся. Кто знает, как повернется судьба. С Джексоном в любом случае надо было поговорить насчет Мэтью, ведь Тайрин не успокоится... Неугомонная. Получив возможность, использует ее сполна.
- Я подожду тебя в коридоре. Мэтью, до свидания, - он приоткрыл дверь, собираясь выходить. И, услышав ответное прощание, вышел.
Теперь оставалось только ждать...

- Тайрин, нужно вытащить из тебя чип, - подал голос Мартин от двери. Чип... Точно, они же хотят вытащить из ее шеи эту штуку. Хорошо... Больше не будет больно, если не будет этой штуки, и экранов не будет - а здесь этого сделать нельзя. И Мэтту будет спокойнее, если мы скорее его из тебя вытащим, - правда?.. Тайрин испытующе посмотрела на Мэтта, перехватывая его вопросительный взгляд. - Уехать надо еще и поэтому.
Если уехать, вытащить эту штуку, а потом снова быть с Мэттом? Или Мартин, пока штуку будут вытаскивать, все решит, и они заберут Мэтта?
Будет как-то странно, если Мэтта не будет рядом. Тайрин к нему привыкла, к его запаху, к звуку его голоса, к прикосновениям, к взглядам... Будет странно, если вдруг не будет всего этого. Люди ведь не станут отнимать у нее все во второй раз, правда? А Мэтт - это все, что у нее есть. Больше ничего не осталось, даже смысла. Мэтт был ее смыслом.
Тогда, когда она потеряла. У нее ведь не заберут смысл снова, да? Хотя с людей станется, они дураки... И, может быть, отчасти поэтому не хотелось расставаться с Мэттом. Если у нее заберут смысл, значит, он станет чьим-то другим?
- Со мной здесь ничего плохого не случится, - голос Мэтта. Не случится ничего плохого... Ну да. У него и так нога болит, синяки на ребрах, и щека расцарапана. Плохого уже не случится. Дальше покалечить его сложно, да и не сможет никто - это сугубо ее привилегия, калечить Мэтта. Больше никто не смеет. Это же ее Мэтт, только она может делать с ним все, что захочет.
Ну почти все.
Тайрин резко обернулась на Мартина, впиваясь в него темным взглядом. Потом снова посмотрела на Мэтта, почти так же тяжело, прижав уши, как перед нападением.
А потом глубоко вздохнула.
- Вытащим штуку, а потом я вернусь, - наконец, постановила кицуне. Когтистые пальцы сжались в кулаки. Да, она оставит Мэтта здесь, но ненадолго. Скоро вернется, и снова будет за ним следить, пока он болеет. А потом он опять будет ее охранять, искать, что есть, где спать, и вообще радовать ее своим присутствием. Когда рядом Мэтт - это хорошо... Уже давно хорошо. Кажется, прошло много-много лет с того момента, как она могла сказать себе, что нельзя привыкать.
Уже привыкла.
- Неа, встретимся за воротами школы, - Мэтт улыбнулся и легонько толкнул ее в плечо костяшками пальцев, - сюда возвращаться точно не надо.
Они что, вылечат его ногу так быстро? Тогда это хорошо, и они скоро смогут уехать. Главное, чтобы Мартин больше не был дурак и договорился с кем-нибудь там, с кем надо. С Филом Джексоном, например. Правда, Фил Джексон окончательно и бесповоротно дурак, всегда. Так что он может сделать что-то такое по-дурацки, и все пойдет прахом.
В общем, пусть Мартин договорится. И побыстрее. Девчонка снова повернулась, смотря на Мартина внимательно, а потом осведомилась:
- Уехать прямо сейчас?
- Да, - он кивнул, так и оставаясь у дверей. - Так будет лучше.
Уехать сейчас... А они даже не позавтракали. Как тогда, на крыше, не успели все съесть. И наговориться, и поспать... А спать, когда Мэтт тебя обнимает, это хорошо. Только не получится, по крайней мере, сегодня. Обидно... Ну да ничего. Потом она заставит Мэтта быть рядом с собой, обнимать ее, а сама будет спать, сколько влезет. Вот так.
- Собирайся, - Мартин вздохнул. Кицуне осмотрелась: собирать было нечего. Не коробочки же с лекарствами брать на память? - Я подожду тебя в коридоре. Мэтью, до свидания.
- До свиданья, мистер Левис, - отозвался Мэтт. Тайрин дернула ухом на звук открывающейся двери, чуть поморщилась, и осталась сидеть. У них с Мэттом есть еще немножко времени, и можно что-нибудь друг другу сказать. Например, то же "до свидания", хотя оно девчонке почему-то не слишком нравилось. Она вообще предпочитала не прощаться.
Она никогда не прощается. Потому что еще вернется.
Мартин ушел. Тайрин задумчиво потрогала себя за прядку светлых волос с вплетенными в нее бусинками, пришла к вполне логичному выводу, что собирать вообще больше нечего, и вытянула вперед одну ногу, собираясь, наверное, слезть с кровати, начав таким образом путь от Мэтта к двери, за которой Мартин и дорога куда-то туда.
Хотя уходить не хотелось совсем, и видят боги, Тайрин бы осталась. Но чип надо было вытащить. И Мэтт будет радоваться, если чип вытащат. А когда радуется Мэтт - радуется Тайрин. Они связаны, навсегда, навечно. Потому что это ее Мэтт и его Тайрин.
Мэтт чуть отодвинулся; кицуне задумчиво на него посмотрела, отмечая, что тот хмурится, хотя и старается этого не делать.
- Я узнаю телефон Мартина и позвоню, - сказал Мэтт. Телефон... номер телефона, да? Который как имя, у каждого свой? - Не сразу, как получится, - хотя зачем звонить, если можно прийти и сказать? Они же почти рядом, да и чип у нее вытащат скоро, и она придет сама к нему, если к тому времени ему еще не вылечат ногу. Хотя, может, и не вылечат, врач же все-таки не шаман. Пфф.
- Хочешь, я спрошу? - великодушно предложила девчонка, впрочем, так и оставаясь сидеть с вытянутой вперед ногой, вторую еще поджимая под себя. Номер телефона Мартина она и в самом деле может выпросить, если Мэтту надо. Можно будет, чтобы он позвонил вечером. Или ему позвонить. Сейчас же утро, да? - Он скажет.
- Спроси... - согласился Мэтт, видимо, тоже решивший, что можно позвонить вечером. Или вообще днем, совсем скоро. Только надо у Мартина попросить. Вернее, Мартину сказать, чтобы он позвонил. И все будет хорошо. Правда, телефоном она пользоваться все равно не умеет...
- Сейчас, - Тайрин слезла с кровати и исчезла за дверью, возвращаясь через пару минут в компании вырванного из блокнота листочка, на котором были написаны какие-то закорючки. Наверное, это цифры. Номер - он ведь цифры, да?
Кицуне присела на кровать, полубоком, чтобы было удобнее вставать потом, вручила листок Мэтту. Прикусила нижнюю губу, думая о чем-то своем, глубоко лисьем, и понятном не совсем каждому. Если вообще в принципе понятном.
- Но ведь это быстро, вытащить эту штуку, - не совсем уверенно протянула она, вместе с Мэттом зачем-то заглядывая в бумажку с закорючками-цифрами, хотя и не понимая ровным счетом ничего. Хотя, наверное, ей и не надо, да?
- Может быть, не очень, - задумчиво отозвался Мэтт, не отрывая взгляда от закорючек. Кажется, это было даже немножко обидно, что вот она тут уезжает, а он смотрит на какие-то закорючки. Как будто потом не наглядится...
Потом у него будет достаточно времени, когда ее рядом не будет. Нет, это как-то по-дурацки, когда ее нет рядом с Мэттом. Это же ее Мэтт!
- Ты там, главное, свой хвост береги... - он наконец оторвался от разглядывания своей бумажки, а потом потянулся к ее ушам. И чем ближе ладонь - тем сильнее хотелось прижать уши. Легкое прикосновение к светлой шерсти; Тайрин прикрыла глаза. Пока Мэтт будет здесь, а она будет там, такого не будет. И будет этого не хватать, наверное...
- Чтобы не оторвали? - фыркнула кицуне, по-прежнему прижимая уши и не открывая глаз. Хвост она и так бережет, он же почти главная гордость. Ну, одна из, по крайней мере. Длинный, пушистый, белый. И теплый еще.
Тайрин помолчала еще немножко, чувствуя, как Мэтт гладит ее уши, а потом открыла глаза и тихо и серьезно попросила:
- Ты только не стань врача, ладно?
Это было важно. А то вдруг он тут, пользуясь ее отсутствием, возьмет и станет врача. Тогда его придется убить, а Мэтт ей нравился живой. Он тоже теплый - как хвост. И обнимать умеет... И он хороший. Вообще хороший. Когда живой.
А еще можно лежать рядом и смотреть, как он спит, это так здорово...
А ведь всего этого не будет, если он вдруг решит стать врача. Врач - он вообще какой-то странный, и она бы ему ни за что не доверила Мэтта, если бы не было такой необходимости.
- Ага, - так же серьезно пообещал ей Мэтт, - пока я тут с врачом буду... не стану, не переживай, - он осторожно потрогал краешек ее уха, отчего тут же захотелось им дернуть.
- И ничей не стань, - уточнила Тайрин, все-таки дернув ухом под его пальцами. Мало ли... вдруг найдется кто-то еще, претендующий на ее Мэтта. Он же хороший. Вдруг это поймет кто-то еще, а ее рядом нет, и тогда... Этого она тоже боялась.
- Да кому я тут нужен-то? - фыркнул Мэтт. Тайрин собралась было почти возмущенно (но в какой-то степени и удовлетворенно) возразить, что он, может быть, очень кому-то и нужен, даже, наверное, очень нужен, но не успела, ибо оказалась обнята. Снова стало тепло и очень-очень спокойно. Ей нравилось обниматься.
Поэтому Тайрин молчала, позволяя себя обнимать и тихонько млея. Хотя Мартин, когда она ходила узнавать номер, сказал, что нужно уйти совсем скоро... А хотелось тянуть время. Только, наверное, нельзя, да? Но хотелось...
Мэтт зарылся носом в ее волосы, и она чувствовала в своих волосах его дыхание. Смешно. Тихонько ткнулась носом в его шею. Вздохнула одновременно с ним... Стало грустно. Как будто они еще долго-долго не смогут так сидеть. И еще долго-долго не увидят друг друга. Хотя глупость, всегда же можно найти друг друга по следу, если найти этот самый след. Найти и обняться. Вот.
- Ну... иди?
- Угу, - согласилась Тайрин, пригревшаяся и снова передумавшая уезжать. Впрочем, уже через четыре секунды она решительно высвободилась и поднялась на ноги. Засунула руки в карманы, покачиваясь с носков на пятки.
- И не стань снова похож на Маал Ийо, - напутствовала она с пробивающейся сквозь мрачноватую серьезность улыбкой. - Ито все равно не испугается.
И ушла.

Мартин что-то рассказывал, Тайрин не слушала, что именно. Было неинтересно. Где-то там, за спиной, остался тот дурацкий дом, где был сейчас Мэтт со своей больной ногой. Дурацкий дом, куда их притащили, когда поймали, и где допрашивали. Глупые белые, пфф. И было как-то странно, что из этого дурацкого дома не хотелось уходить.
Там остался Мэтт. Которого они не смогли взять с собой. Наверное, надо было наплевать на чип и остаться, только Мартин ругался бы. Но Мартин поругается и перестанет, зато Мэтт будет рядом... Наверное, надо было. Только она уже согласилась уйти. Потому что Мэтт тоже хотел.
Было немножко холодно, хотя от предложения Мартина отдать ей свою куртку она привычно отмахнулась. И земля была немножко холодная, босые ноги это особенно хорошо чувствовали. А два дня назад было тепло, и можно было даже спать на крыше, они ведь собирались еще... А потом был сигнал. Который все и перечеркнул.
Хотя как знать, может, если бы не было сигнала, не было бы и всего хорошего, что было в этом дурацком доме? Наверное, не было бы. Только сигнал все равно дурацкий, и тот белый - дурак. Вообще, все белые - дураки. Даже Мэтт.
Он, наверное, особенный дурак. Ее особенный дурак.
Ничего. Она еще вернется, обещала же.
- Или, может, хочешь есть? - Мартин открыл дверцу машины. Тайрин забралась на заднее сиденье, проследила, что Мартин сел рядом, и помотала головой.
Есть не хотелось. Было грустно. И с каждой секундой Мэтт был все дальше и дальше. Так далеко, что по запаху уже не найдешь.
Хотя если постараться...